каменном полу. В шатре стоял тяжёлый дух оленьего пота, мускуса и волчьего меха.

Вдобавок, посреди шатра курилась дымом большая угольная грелка.

Сам шатёр был довольно просторный, убранный грязными коврами да набитыми сухой

травой подушками, с вышитыми рунами L. Видимо шатёр принадлежал какому-то саталу.

Хотелось пить, но все кружки, до которых барсу удалось дотянуться, были пусты.

– Хизаг! Ругард!
– Рохом окликнул пировавших с ним соратников. Никто не отозвался. Тогда

барс заставил себя выбраться из-под одеяла, подошёл к выходу и осторожно выглянул из

шатра.

Не одному ему это утро, затянувшее долину Пяти Холмов седым холодным туманом,

показалось безрадостным. Перебравшие накануне дармового бурна наёмники шатались по

лагерю разбитые, злые и без конца хлебали воду.

Горели костры. Много костров...

– Донар хотел переспать с Хайлой, да Кирас явился с дозора до полуночи. Руку я вправил, а

вот колено...

– Гоннар, тупая антилопья башка, где мешки?!

– Две четвёрки, Нор, против твоих семи! Гони чукаши...

– Сколько можно есть эту отраву?! Грай, добудь мяса...

– Разорены селенья, истоптаны поля, до третьего колена нас прокляла земля! Но всё ж не

унывает, и тащит всё подряд, деревню покида-а-ая, весёлый наш отря-а-ад...

– Хизаг, иди к нам!

Хизаг.

Уже отчаявшись найти хоть кого-то из своего деца, Рохом повернулся на голос. Невысокий

пятнистый олень с небольшими, но тяжёлыми и острыми рогами, явно был своим парнем в

компании четырёх молодых волков.

– ... и ворота за собой закрыли.
– что-то терпеливо растолковывал волкам олень, пристраивая

над огнём котелок с матаром, - Барал стучал, стучал...

– Говорят деревню на севере сожгли, - перебил оленя высокий бурый волк в белом салакаше

и чёрной вязаной хурке, - а жителей кого убили, а кого в Северный Гутлах угнали.

К костру подошёл Хизаг. Лису было дурно после вчерашнего, и в ответ на расспросы он

лишь болезненно кривился.

– Надо Офара найти.
– наконец выдавил Хизаг, - Он точно всё знает.

– С зубами который?
– волк приставил к собственной морде руку, с растопыренными

указательным пальцем и мизинцем, пытаясь изобразить кабарожьи клыки, - крутился тут

недавно, вроде снова за хворостом пошёл... Офа-а-р-р!!

– Да, что ты орёшь!
– съёжился Хизаг, - и без того... Это ещё что?!

Только сейчас Рохом обратил внимание на лежащий у волка на коленях деревянный меч.

Обыкновенная деревяшка в два локтя длиной, с железной гардой и обмотанной тесьмой

рукоятью, - Где взял?

– Там их целая куча...
– волк указал на большой шатёр, крытый лирговыми шкурами.

Лис обернулся к барсу и недобро прищурился.

– Нужно собирать дец и держаться вместе! Каррах, думаю, всё нам объяснит.
– предложил

Рохом.

– Каррах?
– переспросил лис, обводя взглядом, встревожено гудящую толпу - Что-то я

никого из децаров пока не видел.

– Рох! Хизаг! Скорее сюда!
– братья Ильнар и Унал вынырнули из шатра. В руках они

держали щиты и небольшие деревянные секиры.

Лис насупился, затем направился в шатёр и вскоре вернулся с коротким деревянным мечом в

руках.

– Так спокойнее.
– проворчал он.

Туман рассеивался. Грозные очертания Рамира уже проступали сквозь его завесу.

Ворота по-прежнему были закрыты, и возле моста толпилось около сотни наёмников,

преимущественно из числа новобранцев.

Хизаг принялся проталкиваться сквозь толпу, и Рохому пришлось последовать его примеру.

Взбудораженный лагерь кишел слухами.

– Сейчас Гардж сат свой выведет, вот будет ханырк!

– Ежели это сунаф Холкор, то Мигрос точно ему не откажет! Побоится...

– Львятки мигросовы перецапались из-за Рашми и младшего насмерть придавили, верно

говорю, не будь я Магур с Муравьиного холма.

– Рох, ты чего застрял? Давай живее!

Мост, как оказалось, перекрыли два десятка наёмников, вооружённых дубинами. Заправлял

ими рослый белохвостый олень в рысьей хурке и волчьих сакашах.