– По осени Ларик украл в деревне мешок яблок. Лежал он у нас в деце, лежал, пока мухи не

завелись. Решили они с Гударом бурна наварить, а чтоб Аргал не узнал, варили по ночам.

Позавчера медведь стал ломиться к нам, то ли узнал, то ли просто спьяну. А Ларик с

перепугу выплеснул запас из бойницы. Караульному Исыму на голову. Теперь весь Рамир

знает, чем занимаются гиены деца Волчий Клык. Никакого покоя!

Рохом, прежде чем вылить остывший матар из котелка, внимательно посмотрел вниз.

Ликаон чихнул и плотнее закутался в хурки.

– Что ты хотел узнать, Рохом?

Слова застряли у барса в горле. И рад бы спросить, в чём именно он плохо знал Руту, но...

– Посёлок у перевала Чёрные Врата...
– выдавил он.

– Ну?
– нахмурился Урсаг, - Двенадцать лет там прожил, пока приёмная родня не прогнала.

– Там руду добывали?

Ликаон долго молчал.

– Видишь, какое дело,- осторожно начал он, - стоит кому узнать, что я из Чёрных Врат,

начинается: "А вот Ловцы... а чёрная форель...". Отвечаешь честно, что не видел, не копал,

не ловил - не верят. Мелюзгу вроде меня к руднику на выстрел из арбалета не подпускали.

Рябой надулся и потёр ладонью замёрзший нос.

– Рох, - глухо выдавил он, - я всё расскажу, что знаю, если пустишь меня в свой дец,

следующей ночью. Чую, будут гиены свой бурн задницами в подвале у Калеха хлебать.

– Если Каррах ночью не заявится - пущу.
– пообещал барс.

Ликаон заметно повеселел.

– Тьма Гиязи захватила посёлок и рудник ровно через три года, как меня прогнали. К тому

времени руду вычерпали без остатка, но ликаоны ведь упёртые. Копали сами, заставили

копать жителей посёлка, кто бежать не успел, и докопались. Что нашли - разное болтают, и

чаще про золото. Но я точно знаю - Батаргу они нашли.

– Батаргу?

– С олорского значит, "Тёмная". Это река. Большая, богатая и рыбой и самородным золотом.

Открыли её трое ликаонов - сотник Сайрак и десятники Удагай и Кадан. Они-то и

придумали добывать в реке панцирную рыбу. Хотя, я слыхал, что Батаргу открыли сунафы

ещё сто лет назад, но кто ж это проверит.

Урсаг ненадолго задумался.

– А мне кажется, нашли они там что-то ещё. После того, как Гиязи с плато прогнали, кого

только не понесло в эти рудники. Охотники, сунафы, рвань да ворьё всякое, вроде ралхов и

баглахов. И что странно - шаманы и вудулы туда зачастили.

С башни сонно рявкнул ухут, возвестив наступление полуночи. Урсаг потянулся и нехотя

вернул Рохому хурку.

– Тёплая.
– похвалил он, - Так мы договорились?

– Завтра после отбоя.

Чудом избежав повторной встречи с Манаем, Рохом вернулся на главную лестницу,

постоял, прислушался и решил спуститься в восьмой ярус. На шестом орал пьяный Аргал.

Встречаться с королевским лесничим у Рохома не было никакого желания и барс поспешил

вниз. Перед лестницей ведущей в восьмой ярус Рохом замер и медленно опустился на

корточки.

На ступенях, спиной к нему стоял Перк.

Гризли было лень спускаться на восьмой ярус. Привалившись плечом к арке и до колен

спустив сакаши, Перк щедро поливал лестницу и на свою беду не смотрел по сторонам.

Рохом был слишком взвинчен и зол, после беседы с Гаржем в Котле.

Самое страшное, что ожидал сейчас Перк, это нагоняй от случайного стражника, но не

мощного удара ниже поясницы. Медведь выскочил из штанов, перелетел разом через все

ступени, гулко хлопнулся спиной в собственную лужу, попытался обиженно зареветь, но

вместо этого смог лишь сипло втянуть в себя воздух.

– Дух перехватило?
– посочувствовала склонившаяся над ним коренастая тень,- У меня тоже,

когда в Котёл сводили. Лежи-лежи! Отдохни после подвигов на мельнице, а то и надорваться

недолго, одному-то против четырёх.

Гризли захотел возразить, но в нос ему прилетели смятые сакаши.

– Если б Гарж нас в Котле запер, я бы в первый же день башку твою тупую отгрыз! "Смотри

никому в крепости не рассказывай!" "В глуши живёшь!" "Жизни не знаешь!" Пятак свиной!

Я десять раз проклял то утро, когда с тобой в это дерьмо ввязался!

– Зачем ввязался?

Рохом стремительно обернулся. На лестнице стояла Рашми. Вместо привычных сакаш и