прогоревшие факелы. За надёжно запертыми дверьми своих децов, злорадно

перешёптывались наёмники.

– Ругард! Рох! Скорее...
– нетерпеливо топтавшийся на пороге песец Нугыл, распахнул перед

ними дверь деца. В полной темноте, его плотно обступили наёмники, и каждый из них

крепко стиснул Рохому запястья.

Доковыляв до своего угла, барс рухнул на топчан, но поспать в эту ночь ему не удалось. Где-

то в глубине внутреннего двора крепости, хрипло протрубил рог, объявляя всеобщую

побудку.

***

Мелкая лесная малина, листья и молодая кора надоели до тошноты. В ручье, на который она

набрела в низине водились мелкие перловицы, но развести огонь, чтобы их сварить было не

чем, а есть их сырыми Мрита побоялась. Нестерпимо хотелось свежего хлеба из пекарни

Вилла, горячей грибной похлёбки, да ржаной каши. Вздохнув, Мрита принялась разуваться.

Сквозь прореху в чукаше набились мелкие камешки и сосновые иглы. Подошва скоро

отвалится, а до границы северной усары, дней восемь пути. Можно расплести кожаный пояс

и подвязать подошву. Пожалуй этим она сейчас и займётся. Потом...

Потом она пойдёт дальше, к реке Гунар. Если ей повезёт, там она наткнётся на стоянку

рыбаков, у которых она сможет разжиться едой, если конечно те её не прогонят. Покончив с

подошвой, Мрита поднялась с поваленной сосны, огляделась и прислушалась.

День клонился к вечеру и ночью возможно опять будет заморозок. Ладно, не привыкать.

Мрита спешила. Ей хотелось добраться до реки раньше, чем окончательно стемнеет,

но ей пришлось свернуть к попавшемуся на пути лесному озеру, чтобы набрать воды. Берег

небольшого круглого озерца был топким и густо зарос осокой и явором. Не желая мочить

ноги, олениха решила добраться до воды по стволу нависшей над водой ольхи.

В озере гулко плеснула большая рыба.

Стараясь не оступиться, Мрита зашла подальше от берега, где вода была чище, достала

флягу и от неожиданности едва не свалилась в воду.

В десяти шагах от неё, на гладкой поверхности озера, появилась чёрная большеухая голова.

Голова громко фыркнула, стряхнула прилипший к макушке лист кувшинки и поплыла на

противоположный берег. Вскоре, из воды вышел невысокий стройный пятнистый, бурый в

бело-рыжих подпалинах, пёс. Отряхнувшись он зашвырнул в траву порванную вершу и

скрылся в густых зарослях явора.

Оторопевшая олениха долго не отрываясь следила за колышущейся зелёной стеной, а затем

сползла с осины, обошла озеро и отправилась вслед за невиданным псом.

Ликаон, а в том, что это был именно ликаон, олениха не сомневалась, особо не таился и

следов не прятал. Через полсотни шагов Мрита наткнулась на сухую кочку с остатками

плетёной из сухих стеблей подстилки для ночлега. Зола была давно холодной, а отпечатки

босых лап сменились отпечатками чукашей на кожаной подошве, и швом на пятке.

Заросли болотной травы поредели, земля под ногами стала заметно суше. Очень скоро

Мрита услышала доносящиеся с берега реки голоса.

На берегу дымился костёр, на пригорке стояли два шалаша крытые еловым лапником, а в

заросшей камышом заводи качалась на волнах большая лодка. Четверо крупных большеухих

пятнистых псов перекликаясь на незнакомом Мрите языке распутывали длинную

рыболовную сеть. Поодаль, у реки, ещё два пса чистили и потрошили крупных щук.

Нырявший в озеро пёс, уже одетый в кожаные штаны и высокие чукаши, грелся у костра.

Шагах в тридцати от лагеря Мрита заметила восьмого. Крупный мускулистый пёс, бурой

масти с большим белым пятном на животе, упражнялся в метании секиры, бросая её в ствол

раскидистой сосны, что росла у кромки леса.

Забраться в шалаш Мрита не решилась - ликаоны возившиеся с сетью были рядом,

поэтому олениха просто разобрала заднюю стенку ближайшего шалаша. Рука её тут же

нащупала плотную кожу, похожую на ту, из которой шились походные мешки. Мрита

потянула добычу к себе. Да, это был мешок. Туго набитый и от того тяжёлый, сшитый из

вытертой серой кожи с какими-то непонятными нашивками из полос разноцветной материи.

Отложив мешок, любопытная олениха заглянула в проделанную ею в стенке шалаша дыру. В