зашипел он, воровато озираясь, - Отойди вон, в низину. Заодно на унгала полюбуешься.

Унгалом Мрита "любовалась" недолго и издалека. Убедившись, что на неё не смотрят,

олениха с любопытством развернула подарок Аарда и тихо ахнула. Прикоснувшись, Мрита

уже не хотела выпускать из рук ледяное звенящее кольчужное полотно. Кольчуга была

длинной, до середины бёдер, собранная из паяных круглых воронёных колец. Кроме

кольчуги в свёртке был толстый кожаный салакаш, тяжёлый кожаный со стальными

пластинами шлем с подшлемником из волчьего меха и тёплая вязаная хурка. Услышав

приближающиеся шаги, олениха быстро сгребла добро в свой мешок.

На краю обрыва появился Оррий. Махнув Мрите рукой, шакал принялся осторожно

спускаться к воде.

– Видала?
– хвастливо спросил он, и показал Мрите в руки длинный охотничий нож с

рукоятью из рога косули, - Урнала подарила. Сказала, что если б не мои бочки...

Шакал ухмыльнулся и важно задрал нос.

– Мы все благодарны тебе, Оррий. И за бочки и за Карраха.

– Точно?
– Оррий лукаво склонил голову, - И до Хортагских предгорий доведёте?

– Можем и до Хортага.

– Ну нет...
– шакал огляделся по сторонам, - Каррах зол на меня. Решил, что я с Ловцами...

– Они же вроде как просто рыбу ловят. Что в этом плохого?

Шакал улыбнулся и покачал головой.

– Видела бы ты рыбу эту.

Наверху, у Серого холма кто-то, наверное Аард, протяжно засвистел.

– Идём скорее.
– спохватился Оррий.

Горящий в овраге бурелом стал погребальным костром тем, кто нашёл свою смерть в

битве с унгалом. От Короеда нашлись правое бедро и хвост. От Латры - правая рука с чудом

сохранившимся витым серебряным браслетом. Павшую от стрелы Уларгу сожгли на

отдельном костре, у подножия Серого холма. Полупереваренное месиво, исторгнутое

издыхающим унгалом, наскоро забросали песком.

– Вот и сходил Короед в Хортаг.
– вздохнул Аард, глядя на поднимающийся к небу дым, - А

попал прямиком в Хорт. Да не один.

– Может и к лучшему, что не один.
– отозвался сидящий рядом, на корточках, Каррах, - Не

представляю Короеда без сестёр. Рохом, помоги встать.

Барс поднял Карраха за плечи и отвёл к реке.

– И я бы мог.
– обернувшись, рысь бросил взгляд на густой серый дым, а затем, посмотрев на

Рохома требовательно рявкнул:

– Только не говори, что Перк выжрал всю выпивку! А?

Барс промолчал. За его спиной, небо над Серым холмом прочертила горящая стрела.

Айн не обманул. Плот, надёжно привязанный и укрытый от чужих глаз в камышах,

дожидался их в Слепом рукаве. Сам же гривистый волк исчез без следа.

Той же ночью река понесла их плот на север, к холодному морю. Сплавлялись трое суток.

Всё это время Каррах носа не казал из палатки. Перк с неожиданной заботой таскал ему еду,

выносил лохань, делал перевязки.

– Провожу вас до Агосары и всё.
– сказал он как-то Рохому, - Каррах оклемается - отведу его

в Рамир. Ягморт разрешил...

Рохом не ответил. Как оказалось, в бою от Перка немного пользы. Пускай лучше держится

от Хортага подальше. Сам же барс был доволен. Хортаг - это вам не берлога пьянчуг, вроде

Рамира.

Мрита ходила как поленом пришибленная. Олениха всё ещё до конца не верила, что Ягморт

принял её в отряд. Она прилежно выполняла приказы, боясь, что волк передумает.

Сам же Ягморт был задумчив и мрачен не больше обычного.

Ракана постоянно о чём-то шепталась с застенчиво хихикающей гиеной.

Урнала, предвкушая скорую встречу с Агосарой, торжественно молчала и заботливо

расчёсывала деревянным гребнем свою длинную белую шерсть, на плечах и шее.

Аард не оставлял безуспешных попыток подстрелить из лука рыбу, что очень забавляло

гиену и пуму. Наконец, плюнув на это занятие, он ловко сбил стрелой пролетавшую над

плотом лысуху.

Утром четвёртого дня Урнала бесцеремонно пихнула в бок задремавшего Рохома.

– Спит он.
– возмутилась коза, - Самую красоту пропустит.

Из тумана вырастали две красные гранитные скалы. Вырастали и тут же терялись в низких

облаках.

– Красные Ворота Севера.
– Ягморт указал топором на скалы, - Скоро Агосара твоя?