– После полудня будем.
– пообещала Урнала.

Завершив свой дневной путь, солнце скрылось за левым склоном Таргау. Моросил

дождь. Ледяной ветер поднял волны на реке. После недолгих споров было решено загнать

плот на отмель, загрузить камнями и укрыть ветками ольхи.

По наказу Урналы шли молча. "В дом Агоса идёте! Не на гулянку!" - прошипела снежная

коза, едва они ступили на берег. Урнала, торжественная и надутая, шла первой. За ней

следовал насупленный Ягморт. Рохом шагал рядом с пумой и гиеной, наслаждаясь

ощущением твёрдой земли под ногами и возможности отдаться мыслям об обещанном

Оррием костре и супе с зайчатиной. Оррий держался возле Мриты и не выпускал из рук

подаренный Урналой нож. Идущий за Мритой Аард, потихоньку таскал из развязавшегося

мешка оленихи сушёные яблоки. Хаар с интересом за этим наблюдала. Замыкал отряд Перк,

несущий на закорках изрядно нализавшегося Карраха.

Стемнело. Подъём в гору сделался круче. Узкая тропа петляла по усеянной огромными

валунами долине между поросших чахлым ельником сопок.

Первым нарушил молчание рысь. Звонко тюкнув медведя локтем по макушке, Каррах

потребовал немедленно отнести его за ближайший камень.

– Как это он ухитрился нахлебаться, без рук?
– шёпотом спросила Рохома гиена.

– Было б чего уметь.
– вздохнул барс.

– Жалко его.

– Да. Одна радость и осталась.

– Я же просила помолчать!
– возмутилась Урнала, - Аард! Ты что задумал?

– У меня живот болит. Отвернись, Мрита!

– Так тебе и надо.

– Ягморт, скажи им!

– Скоро, Урнала?
– не выдержал волк.

– Половину прошли. Дальше, легче.
– пообещала снежная коза.

Легче не стало. Тропа исчезла, склон сделался круче, а дождь холоднее и злее. Каррах не

обращая внимания на шипение Урналы, в полголоса распевал непристойные песни.

– Скоро, Урнала?
– теперь не выдержала Ракана.

Урнала молча указала вперёд.

Плоский уступ, открытый ветру и дождю, простирался шагов на пятьдесят.

Рохом, изрядно промокший, поспешил за Урналой которая уверенно направилась к

невысокой каменной постройке над обрывом. Постояв у входа, снежная коза решительно

сдвинула тяжёлую занавесь и шагнула за порог. Сквозь дыры в занавеси из хижины полился

тусклый оранжевый свет. Рохом подошёл вплотную.

– Можно?

– Да. Пришёл почтить Рахи?
– тихо спросила коза.

Барс промолчал. Сказать, что зашёл укрыться от дождя, он постеснялся.

– Ты здесь живёшь?

– Здесь никто не живёт.
– усмехнулась снежная коза, - Кроме Агоса Белобородого, иногда

другие Боги заглядывают.

Рохом кивнул, соглашаясь. Отец рассказывал другое, но помня о крутом нраве поклонников

Бога - Снежного Козла, просвещать Урналу не стал. Кроме того, вера в Богов никогда не

была для него чем-то важным. Мать, Райза Серая, перед охотой клала кусочки мяса под

начерченным на стене трёхрунным именем Рахи. Отец к Богам не обращался никогда.

– Не стой на пороге, Рох. Заходи.
– распахнув занавесь пошире, Урнала посторонилась,

пропуская барса в Агосару.

Круглая комната, шагов пять от порога до стены, глинобитный пол, крохотное оконце в

каменном сводчатом потолке. У стены, напротив входа, широкая гранитная плита,

освещённая одинокой свечой. На плите было расставлено множество фигурок изображавших

Богов.

Боги, отлитые из свинца и бронзы, вылепленные из глины, вырезанные из дерева, камня,

оленьего, лосиного или ланьего рога. Боги размером с кулак. Боги размером с коготь.

Рохом подошёл ближе.

Рахи он узнал сразу. Бог был крупный, вырезанный из белого мрамора: могучий снежный

барс опирался на охотничью рогатину, а у его ног лежал поверженный лирг.

– Нравится?

– Да.
– Рохом с любопытством осмотрел фигурки, но Ройву, подругу Рахи, не нашёл.

Многие Боги были незнакомы. Острые как шила рога одного из них едва не проткнули ему

ладонь, когда он не глядя опёрся на плиту.

– Орикс Сефар. Бог песчаной бури. Сефар злой. Очень злой.

За спиной Сефара развевался длинный плащ, искусно вырезанный из лосиного рога. В