Шрифт:
В палате осталось лежать три человека. Все они с оживлённым интересом стали пожирать меня взглядом.
Долго не мешкая, я стал располагаться возле свободной единой койки.
– Эй! Она занята!
– крикнул мне один.
– А кем же она занята? Ведь здесь никого нет!
– попробовал возразить я.
– Не твоё дело, придурок. Занята и всё!
– Что ж, слова, не подтверждённые фактами, навсегда останутся только словами!
– Ты чё, сильно умный? Думаешь, раз заработал себе флюс, то тебе никто в рупор не въедет?
– Что?
– вскипел я.
– Иди-ка сюда на минуточку!
В палате пахло дракой, но она так и не состоялась. А жаль! Хотелось выплеснуть негативные эмоции на моём обидчике. Вовремя заступился один из лежащих больных - десантник Михаил. Спокойный, уравновешенный Миша встал между мной и невысоким пареньком, настойчиво попросив обоих успокоиться.
– Уйди, Миха! Я покажу ему, каков на вкус "Дед ракетчик Валентин"!
– Уймись, Валя! Ляг на койку! Иначе врачи услышат о вашей потасовке, и вколют тебе лошадиную дозу успокоительного.
Валентин недовольно хмыкнул и лёг на кровать, продолжив решать кроссворды, но всё ещё кидая озлобленные взгляды в мою сторону.
– Солдат, тебя как зовут?
– спросил десантник.
– Я Дима... э... Дмитрий.
– Что ж, "Дима-Дмитрий", добро пожаловать в военный госпиталь города Хмельницкий. Ты уж прости Валентина! Он просто новичков не любит!
– А за что мне их любить?
– фыркнул Валентин, выглянув из-за газеты.
– Но у тебя нет также ни одной адекватной причины их ненавидеть, помимо собственного эгоизма!
– сердито кинул я.
– Да пошёл ты!
– Сам иди!
– ответил тут же я, кинувшись к его койке, но вновь упёрся на Мишу.
– Да не обращай ты на него внимания!
– махнул он рукой.
– Располагайся на этой койке. Он пошутил.
– Ну, ясно. Доброжелательный малый!
– Ну да!
– улыбнулся в ответ Михаил и прилёг на постель.
Я поспешно разложил свои вещи на тумбочке и в течение часа успел получить форму. Всё тот же синенький пиджачок и подстреленные синенькие штанишки. Переодевшись, я прилёг в койку и достал блокнотик с ручкой, где писал на протяжении всего времени стихотворения.
– Эй, слышь, а сколько ты отслужил?
– рявкнул ещё один, назвавший себя Артёмом по кличке "Бывалый" (тоже из отряда глупых, недалёких людей с тремя занятиями в жизни: ненависть к любым источникам новой информации, частое употребление спиртного и беспорядочный секс с девушками лёгкого поведения).
– А тебе-то что? Решил помочь мне в прохождении воинской службы?
– съязвил я (ну, как обычно).
– Эй, ты мне не груби! Я уже "дед"!
– Да? А выглядит, как юношеский максимализм.
– Слышь, да я уже полгода отслужил!
– Боюсь, я не твоя мать, а поэтому не смогу в полной мере оценить подобный поступок!
– Ты чё, ботаник?
– вскрикнул новоиспечённый "дед".
– Как тебе сказать? Если учитывать тот факт, что ботаник - это человек, увлекающийся ботаникой, наукой о растениях, то вынужден признать твою неправоту в связи с вышесказанным! Я ею не увлекаюсь и гербарий не привёз! Увы...
– Ой, всё! Надоел. Отслужил два дня, а уже выступаешь тут!
– По-моему, ты тут один выступаешь! Цыганочку с выходом забацай!
– Дух, не борзей!
– В ужасное время живём: боимся поцарапать дорогой телефон, но не боимся насрать в душу людям!
– отрезал я, тем самым оставив глупость под остротой мыслей.
Чуть позже, я знал всех, кто лежал в этой палате. Одна хулиганская гоп-компания и один отшельник-пофигист (ну, со мной - уже двое).
В вышеупомянутую компанию входило три человека: Андрей Сивый, Артём "Бывалый" и Валентин "Дед ракетчик". Что сказать про Сивого? Неофициально он числился лидером этой шайки балбесов. Его речи обычно не составлялись в предложения, в которых задействовано более четырёх слов. Он часто молчал и ещё чаще смеялся, заражая всех диким смехом. Артём родом из Кременчуга, как и остальные члены банды. По возрасту он был младше остальных. Но, при всём при этом, Артём был несноснее всех, благодаря своему "чёрному языку" и того же оттенка помыслам. Валентин отслужил уже полгода в ракетных войсках и считал себя бравым солдатом. Какие они смешные со стороны! Судя по их поведению, держу пари, что эти трое, также договаривались между собой держаться вместе, чтобы никто их не обидел, как и я с приятелями на распределительном пункте. Служили они в ракетных войсках, в своём родном городе Кременчуге, ну а что они делали здесь - непонятно.
Что касается Мишки, то тут проще: он контрактник, ему надоела эта "несерьёзная" армия Украины, вот он и стал косить. Бедный Мишка! На нём лица не было. Как бы эта символическая преграда между тем быдлом и мной не разрушилась.
Не прошло и двух часов, как меня подозвала к себе в ординаторскую миловидная и простоватая медсестричка с моим любимым именем - Мария. Сидя за рабочим столом, на котором в подставке для пробирок стояли некоторые образцы крови, она что-то написала неровным почерком и равнодушно произнесла: