Впрочем, он мало думал об этом в тот вечер. Он вообще мало думал - только рычал от удовольствия (то мысленно, то вслух), мочалкой сдирая с себя засохшую грязь, промывая корочки на ранах, ужиная горячей едой... Зельдор принял их более чем гостеприимно. Выйдя из ратуши после переговоров с городскими властями, лорд Толмэ объявил, что их жалкое недовойско - просто герои в глазах местных. "Пусть мы не отстояли земли на севере, но отстояли свою честь и жизнь!
– восклицал он, озабоченно потирая провалившиеся щёки.
– Любой город в Дорелии был бы счастлив стать нашим убежищем".

Вилтору показалось, правда, что он слегка покривил душой: хмурые взгляды людей, на голову которых вдруг свалилась толпа израненных нахлебников, выражали что угодно, только не восторг. Но в тот момент это было совершенно не важно.

Их расселили там, где нашлось место; лишь немногим повезло оказаться среди стражников - остальные довольствовались гостиницами и приютом для бедных при местном храме Эакана. Лорда Толмэ пригласил к себе толстый, страдавший одышкой градоправитель. Не очень уверенно он провозгласил, что считает своей почётной обязанностью принять в собственном доме королевского полководца. Пока они лебезили друг перед другом в любезностях, Вилтор глазел по сторонам и мечтал, как поест наконец-то по-человечески и, может, даже выспится на постели... В битве на равнине Ра'илг и переходе через лес он похудел так, что чуть позже с трудом узнал себя в зеркале. Если бы госпожа Мейго увидела его в нынешнем состоянии, в дорелийской армии не поздоровилось бы всем поимённо, начиная от лорда Толмэ.

Гоннат, стоя с ним рядом, хохотал то над кучей конского навоза прямо посреди площади (наверное, не успели убрать), то над прорехой в платье торговки, то над тройным подбородком градоправителя. Он был чересчур возбуждён и никак не мог прекратить смеяться...

Он вообще слишком часто смеялся после битвы. Временами Вилтора пугал этот смех.

Хотя, конечно, это было и не так страшно, как дёргающееся веко лорда Толмэ или взгляд молодого аи Шарга, оставшегося без ноги.

Вилтор пытался разузнать, куда определили Отражений, но пока не смог. Они будто испарились, все трое, ещё когда все толпились на площади... А может, и на самом деле испарились - с них станется. Госпожа Индрис, по крайней мере, точно была похожа на сон.

Жуткое разочарование смог возместить только превосходный пшеничный хлеб - горячий, прямо из печки, - который им подали к обеду в казарме. Этот злосчастный каравай чуть до слёз Вилтора не довёл (было бы ужасно стыдно - при всех); его и есть-то было жаль, так это походило на встречу со старым другом.

Раньше, в Энторе, Вилтор ворчал, когда мать забывала выстирать ему рубашку или когда Дора разбрасывала своих кукол в гостиной. Теперь он искренне ликовал, падая на жёсткую койку в общей спальне стражников; и ему было наплевать на то, что могут подумать зельдорцы. Они просто не понимали, какое море сокровищ в их распоряжении каждый день... Дни в Заповедном лесу подсказали Вилтору, что по-хорошему надо за каждую мелочь вроде той же койки благодарить четырёх богов.

Наверное, потому они и разгневались на Обетованное в последнее время - получали бессовестно мало благодарности.

– Хорошо...
– вздохнул Гоннат, стирая пивные усы, и сыто отвалился на спинку стула.
– Ты вот веришь, что мы здесь?

– Не особо, - признал Вилтор.

Он поглядывал на Гонната с невольным сочувствием: должно быть, бывшему десятнику вдвойне тяжело будет покидать Зельдор. В битве на Ра'илг он был ранен дважды, мечом и стрелой, и чудом спасся. Выручили его, пожалуй, только ножны, зачарованные госпожой Индрис - те самые, с позолоченными бляшками-листочками, - да врачевание господина Нитлота. Тот вообще много кого вытянул из пасти Дарекры в лесу. Вилтор так зауважал Отражение в последнее время, что даже смотреть боялся лишний раз в его сторону. Раньше у него было так только с лордом Заэру (ну, кроме короля Абиальда, конечно; хотя вот это уже спорный вопрос...). Но лорд Заэру был собой - суровым, сухим стариком, всезнающим и всемогущим. А господин Нитлот - лопоухим заморышем, к тому же заносчивым, чего Вилтор всегда не переносил.

Но он сделал столько для войска лорда Толмэ - причём бескорыстно. Не убежал с феорнцами. Не скрылся в лесу ещё раньше с помощью своей магии, хотя наверняка мог. Не понёсся, сверкая пятками, от недокрыс ведьмы Хелт - Вилтор до сих пор вздрагивал и краснел, вспоминая о животном ужасе, которому не сумел противиться... Часть боя после того, как появились призраки-оборотни, он просто не помнил. Всё тогда потонуло в кровавом тумане, и очнулся он уже в лесу, чувствуя себя пережаренным пирогом, от которого остались одни угольки.

– Жаль будет, если нас скоро отсюда погонят, - подтвердил Гоннат размышления Вилтора. Язык у него чуть заплетался - видимо, пиво с отвычки ударило в голову.
– А так и будет, запомни. Лорд Толмэ теперь ненавидит белую тварь. Если она сунется к Энтору, он нипочём не усидит тут.

– Но нас меньше пяти десятков, - напомнил Вилтор.
– И из них почти все...
– он смолк.

– Да ладно, не мнись, - Гоннат беспечно, как в прежние времена, махнул рукой; его курносое лицо лоснилось от веселья.
– Почти все калеки. Точно... Только, мне думается, и такая помощь под Энтором будет не лишней.

– Может, она всё-таки не доберётся до Энтора?
– с надеждой спросил Вилтор. Что-то противно схватывало внутри при мысли о том, что там, на севере - улочки Энтора, и серебристо-белый дворец короля, и отцовская пекарня... Мать. Урны с прахом деда, бабки и Доры.

Хелт не должна взять Энтор. Какой смысл будет во всём, если она возьмёт его?.. Это невероятно. Полный бред.

Гоннат, не отвечая, покачал головой. И правильно: тут лучше было промолчать.

– Там лорд Заэру, - сглотнув, напомнил Вилтор - скорее себе, чем десятнику.
– Никто во всём Обетованном не умеет готовить оборону так, как он. В молодости он на своих плечах, можно сказать, вытянул войну с Ти'аргом за северные провинции Феорна...