– Доброго утречка, барышня!
– пробасил тот, что постарше.
– А мы вот к Вам пришли, так сказать, познакомиться.

– Доброе утро.
– ответила Натали слегка напуганным голосом.
– Что ж, присаживайтесь, давайте поговорим.
– И рукой указала им на два стула, стоявших по краям стола.

Мужики удивлённо переглянулись.

– Что-то не так?
– спросила княжна, видя замешательство своих гостей.

– Да видите ли, при прежних хозяевах нам не разрешалось и в доме-то особо бывать, а уж сидеть в ихних столовых и подавно.
– вновь взял слово старший из двоих.

– А при мне всё будет по-другому.
– осмелела Репнина и улыбнулась.
– Садитесь, и ничего не бойтесь.

И дабы приободрить их, присела сама в мягкое кресло около стены. Её гости, с шумом отодвинув свои стулья, тоже сели.

– Так зачем Вы ко мне пожаловали?

– Видите ли, барышня, Вы теперь здешняя хозяйка, а мы — Ваши крепостные.
– Подал голос тот из мужчин, что помладше.
– И всю деревню волнует вопрос: какие теперь будут порядки? Кто будет новым управляющим, и каковы будут Ваши распоряжения на наш счёт: может, продать кого захотите за ненадобностью?

Старший гость одобрительно кивал, случая речь своего соседа.

– По поводу порядков я даже как-то не думала.
– Пришёл черед Репниной быть растерянной. Она пыталась собраться с мыслями, чтобы хоть что-то вспомнить, что ей когда-либо приходилось слышать об управлении поместьем, особенно от Марии Алексеевны Долгорукой.
– Управляющего я нанимать не буду — это вопрос решенный. Продавать тоже пока никого не намерена — для начала мне бы хотелось познакомиться со всеми вами. (Мужчины, вскинув брови, вновь переглянулись) Видите ли, я ещё мало что знаю о том: как и что нужно делать, будучи помещиком, а точнее — помещицей, однако думаю быстро научиться.

– А пороть нас будете?
– спросил младший гость.
– Управляющий Пётр Сергеевич любил время от времени бить нас розгами — говорил, чтобы место своё знали и не лентяйничали по чём зря.

– А когда нам лентяйничать?
– продолжил старший крестьянин.
– Встаём засветло, весь день в работе, ложимся затемно. Нам семьи кормить надо, землю пахать, снедь запасать, да за скотиной следить.

– Я не буду никого пороть!
– в ужасе воскликнула Наташа.
– Можете смело передать всем в округе, чтобы они забыли про телесные наказания! Я считаю это варварством и дикостью; да разве можно бить человека, тем более ни за что?!

– Спасибо, барышня, коли правду говорите.
– промолвил старший, поднимаясь.
– Будем Вам служить верой и правдой. А нам, наверно, пора — работа ждёт.

– Подождите!
– сказала Репнина, тоже вставая со стула.
– Я бы хотела узнать ваши имена, да как вас обоих найти.

– Я — Борис. — ответил старший и, указав рукой на своего соседа, продолжил - Он — Матвей. А найти нас проще простого: в деревне любой крестьянин покажет наш дом, только спросите, где Семёновы живут. Родственники мы: шурин и тесть.

– Хорошо, Борис и Матвей. Я обязательно приеду к вам на днях. Спасибо, что пришли. Моё имя Вам известно?

– Да как жеж не знать?
– улыбнулся в ответ Борис.
– Вся округа только про Вас и говорит: княжна из Петербурга, бывшая во дворце да служившая самой государыне-императрице — Наталья Александровна Репнина!
– торжественно произнёс он.

– Да, да, всё верно.
– смущённо пробормотала Натали, размышляя над тем, о чём ещё, касательно её персоны, может говорить весь Двугорский уезд и не имеет ли отношения к этим слухам Михаил?

– Так мы можем идти?
– спросил младший Матвей.

– Конечно, ступайте.
– Репнина проводила своих гостей до дверей гостиной, где их уже поджидала Глафира Петровна.
– До скорой встречи!
– сказала она напоследок мужчинам.

– До свиданьица, барышня.
– крестьяне раскланялись перед ней напоследок чуть ли не до земли, чем вновь смутили Наташу.
– Здоровья Вам, всех благ! Будем молиться за Вашу душу!

– Спасибо.
– только и смогла произнести Натали.

Глядя из окна на то, как две огромные фигуры бодрым шагом идут вниз по дорожке, Репнина всё никак не могла прийти в себя от этого визита. «Боже мой, крестьяне, которыми я должна управлять!
– ошеломлённо думала она.
– Это значит, что теперь от меня зависят все эти люди — их семьи, дети и старики! И мне предстоит вникать в дела, связанные с урожаем, уходом за скотиной и наверно, чем-то ещё, о чём я пока не знаю!» Наташа вдруг вспомнила себя придворной дамой, в нарядном платье и блеске украшений, направляющейся на очередной бал или на концерт в оперу, — и рассмеялась. «Ничего, я справлюсь и с этим!
– весело подумала она, возвращаясь к уже остывшему кофе.
– Крестьяне — такие же люди, как все. Думаю, я найду с ними общий язык, а уж в делах поместья будем разбираться сообща!»

И вправду, пусть не сразу, но довольно быстро Репнина стала осваивать новую сторону своей жизни. Она действительно наведалась в крестьянское поселение, где была встречена и принята очень тепло — и всё из-за рассказа Бориса и Матвея о молодой и доброй барышне. Никогда не общавшаяся с простыми людьми столь тесно, Наташа обнаружила, что её умение располагать к себе благодаря природному обаянию работало и здесь. Находя большое удовольствие в искреннем и простом обращении с их стороны, Натали всё больше узнавала стольких людей, с которыми её свела судьба. Крестьянские семьи были так же непохожи одна на другую, как и семьи дворян: везде свои проблемы, а так же поводы для радости или гордости. Внимательно слушая всё, что ей говорилось, она старалась как можно больше запомнить, чтобы потом предпринять нужные шаги. И спустя совсем небольшой промежуток времени «душенька Наталья Александровна», как стали называть её крестьяне за глаза, стала желанным гостем в каждом доме.