– Вы так об этом говорите, словно мы с Александром Николаевичем заключили формальную сделку.
– недовольно пробормотала Натали.
– А как же чувства?

– Ma chere, любые отношения — и есть своего рода сделка, где при самом благоприятном исходе каждая из сторон выходит победителем! И чувственную сторону вопроса тут никто не отменял.
– он лукаво взглянул на Репнину.

– Нет, с Вами просто невозможно говорить!
– засмеялась Наташа.
– Но я очень рада, что Вы приехали!

– И я счастлив повидать тебя, потому как в Петербург, ты видимо, теперь будешь наведываться редко.

– Думаю, это так.
– Натали вернулась к своей чашке с чаем и принялась мерно помешивать душистый напиток серебряной ложечкой.
– Мне не хочется появляться там без надобности. По крайней мере пока.

– Жаль. У меня намечается премьера нового спектакля по комедии Шекспира — ты тоже могла бы приехать и поддержать своего дядю. Думаю, сюжет будет тебе небезынтересен.

– Я бы очень этого хотела, но не могу ничего обещать.
– грустно сказала Репнина.
– Понимаете, я не хочу появляться там, где моё присутствие может породить сплетни и злые наветы, которые непременно дойдут до Зимнего и причинят боль тамошним обитателям.

– Ну хорошо.
– ответил господин Оболенский.
– И всё же, если будешь в столице — загляни в театр или мой дом на Мойке — в любое время дня и ночи.

– Спасибо!
– Наташа была преисполнена признательности дяде за его приезд и поддержку.
– Я постараюсь выбраться, как только приведу в порядок здешние дела.

– Ох, ты же у нас теперь деловитая барышня!
– воскликнул Сергей Степанович, поднимаясь.
– Ладно, мне пора обратно. Я пока так и не нашёл актрису, которой можно заменить Анну, а она мне позарез, как нужна. Но приходят либо глупые, как пробки, либо ленивые, либо просто бездарные!

И княжна проводила до дверей причитающего о непростом поиске талантов господина Оболенского, где сердечно распрощалась с ним, после чего директор Императорских театров сел в свою просторную карету и велел трогать в Петербург, оставив Наташу бродить во своему дому со счастливой улыбкой. Запланированный поход в церковь пришлось отложить до следующего воскресенья.

========== Глава 3 ==========

Декабрь 1841 года выдался холодным и богатым на метели. Ближе к середине месяца снега выпало столько, что лошади с трудом везли даже самые лёгкие сани. Ходить пешком, как это привыкла делать Наташа, стало попросту невозможно: ноги, облачённые в тёплые высокие сапожки, проваливались в сугробы по колено. Поэтому первое, куда направила свои силы Репнина — было расчищение дорожек и подъездных аллей, ведущих к усадьбе, ведь она каждый день надеялась увидеть вдали силуэт Александра Николаевича. Подрядив для этой работы крестьян из деревни, сама она заканчивала обустройство второго этажа, где каждая комната приняла, наконец, уютный и завершенный вид.

Иногда вечерами, уставшая от дневных забот, сидя в одиночестве на широкой кровати в своей новой спальне, она доставала из ящика прикроватной тумбы подаренный медальон и подолгу смотрела на портрет цесаревича, мысленно разговаривая с ним и рассказывая о своих заботах. С момента их последней встречи прошло больше месяца, а она получила всего одно письмо (ещё во время покупки Высокого) с настойчивым предложением оплатить стоимость поместья. На что Наташа написала короткий ответ, в котором исчерпывающе объяснила Его Высочеству, что намерена возместить всю сумму самостоятельно. И вот — последовало молчание.

«Быть может, он обижен на меня?
– мелькнуло в голове Натали холодным вечером, когда она, обхватив руками колени, вновь сидела перед сном на постели за своими думами.
– Да нет, Александр не настолько упрям, чтобы дуться на подобные пустяки. Ведь я, кажется, хорошо успела узнать его. Или, - чувствуя, что замерзает, она залезла под одеяло и поплотнее закуталась, - только думаю, что хорошо узнала»

Репнина откинулась на подушки и, взяв в руки начатую книгу, попыталась читать:

…И снится чудный сон Татьяне.

Ей снится, будто бы она

Идёт по снеговой поляне,

Печальной мглой окружена;

В сугробах снежных перед нею

Шумит, клубит волной своею

Кипучий, тёмный и седой

Поток, не скованный зимой;

Две жёрдочки, склеены льдиной,

Дрожащий, гибельный мосток,

Проложены через поток:

И пред шумящею пучиной,

Недоумения полна,

Остановилася она…*

«И тут снег!» - в сердцах воскликнула она. Наташа тяжело вздохнула, и не в силах более сосредоточиться на чтении, закрыла книгу и устремила свой взор в тёмное окно, в стекле которого отражалась недавно зажженная свеча. «Он снова не приехал» - подумалось ей. Она перевела грустный взгляд на вторую свечу, стоявшую на небольшом прикроватном столике и стала смотреть на неё, не отрываясь - огонь всегда действовал на Натали успокаивающе.

«Моим решением было выбрать такую судьбу. Я должна ему верить: если он обещал, что приедет, как только сможет вырваться, то сдержит слово. У меня нет прав просить, требовать что-либо. Я просто обязана быть сильной: для него и для себя. И не стоит поддаваться пустому унынию!»

Ещё какое-то время она вела молчаливый бой со своими мыслями, как неожиданно заснула - веки вдруг опустились сами собой, и Наташа погрузилась в глубокий и спокойный сон, так и оставшись с книгой в правой руке.