Добравшись до усадьбы вместе с заходом короткого зимнего солнца, он вошёл в дом через свой тайный ход и, пройдя длинный коридор, появился в гостиной, из которой ещё издали доносились женские голоса. Вскоре его взору предстала Натали, которая обедала в компании Глафиры Петровны и оживлённо рассказывала той про свои планы по обустройству парка. Первой увидев цесаревича, она поначалу застыла с ложкой гречневой каши, а затем положив её обратно в тарелку, кинулась обнимать раскрасневшегося с мороза Александра Николаевича. Помощница Наташи тоже встала и, раскланявшись гостю, убежала за ещё одним комплектом столовых приборов. Прижимая к себе княжну, он радостно сообщил, что останется до завтрашнего утра.

Сытно поужинав, они переместились наверх — в кабинет Александра, где, как и в прошлый раз, устроились около натопленного камина на ковре. Наташа, словно вспомнив о чём-то, ненадолго убежала в спальню и вернулась оттуда с книгой в руках, сияя от гордости. Она присела и протянула ему томик стихов Жуковского, объясняя на ходу, что получила его буквально на днях от самого автора, да ещё с подписью и небольшим письмом.

– О, так Василий Андреевич и вправду написал тебе!
– сказал Александр, открывая книгу и пробегая глазами строки, выведенные почерком бывшего наставника: «На добрую память княжне Наталье Александровне Репниной от автора» - Я рассказал ему о тебе и о нас. И он ответным письмом попросил сообщить адрес Высокого, что меня, честно говоря, удивило.

– У Василия Андреевича доброе сердце.
– Наташа вновь с благодарностью посмотрела на подарок. А потом перевела взгляд на огонь и вспомнила последнюю встречу с Жуковским перед своим побегом в Италию.

– Мне не хватает его в Зимнем.
– вздохнул цесаревич, дотянувшись рукой до стола и положив туда книгу.
– Впрочем, не только его.
– он посмотрел на красивый профиль Натали, освещаемый пламенем.
– Сегодня я вырвался к тебе, но когда это будет в следующий раз — одному Богу известно. А мне бывает так тоскливо без тебя, просто невыносимо, что я готов кричать, биться головой о стену, только бы прекратить это.

– Я не вернусь туда, Саша.
– ответила княжна, переведя на него взгляд. Затем она придвинулась ближе и взяла его за руку.
– И не проси. Тебе очень тяжело — я понимаю. Мне тоже порой бывает плохо, особенно ночами. Ведь если день можно заполнить делами, то чем заполнить сумерки? Я пытаюсь читать перед сном, но мои мысли всё равно возвращаются к тебе. А с ними приходит и одиночество. Но по-другому нельзя. Жить в Зимнем — означает стать мишенью для злостных сплетников, подвергнуться ежедневному осуждению и презрению, не говоря уже о том, что будет с принцессой Марией, которую фрейлины неизбежно вовлекут в свои интриги.

– Наверно, ты права.
– ответил Александр Николаевич.
– Если бы ты была там со мной — боюсь, что я не смог бы сдерживать себя и всё своё время старался быть подле тебя. И тогда бы отец точно нас разлучил.

Репнина молча кивнула, а затем прижалась к Александру. Он обнял её, поцеловал мягкие волосы. Они молча смотрели на сверкающие угольки в камине, пока цесаревич вновь не нарушил молчание:

– Скажи, а тебе не бывает скучно здесь?

– Скучно?
– Репнина высвободилась из его объятий и удивлённо посмотрела.
– Нет, вот чего уж точно со мной не бывает, так это страданий от скуки!

– Но ты же была придворной дамой, - он вновь привлёк её к себе и стал покачивать в объятьях.
– носила красивые наряды, блестящие украшения… Ездила на балы, где танцевала с мужчинами…

– Ты удивлён, что всё это я променяла на жизнь в деревне?
– Натали с улыбкой посмотрела на него снизу вверх.
– Ох, Ваше Высочество, помимо всей этой мишуры, которую Вы перечислили, в жизни есть и другие вещи.

– Какие же?
– он вновь поцеловал её.

– Например, важно, чтобы был свой дом. Семья. Друзья. А так же хорошо бы помогать другим людям, заботиться о них.
– начала перечислять княжна.
– Необходимо делать что-то полезное, при чём иногда вовсе бескорыстно, не требуя что-то взамен.

– И ты совсем-совсем не тоскуешь по прошлой жизни?

– Ммм… - Наташа сделала вид, что задумалась, при этом забавно хмуря лоб.
– Думаю, что нет! Хотя, - она лукаво посмотрела на Александра.
– иногда я скучаю по одному прекрасному молодому человеку, с которым однажды танцевала мазурку в Аничковом дворце!

– Это была не мазурка, а кадриль.
– ответил он, глядя на неё с нежностью.

– Нет, мазурка!
– Репнина, улыбаясь, выскользнула из его рук.
– Если у кого-то плохо с памятью, то это точно не я!
– она вскочила на ноги и взялась пританцовывать, напевая мелодию. И словно желая подразнить его, стала изображать себя и Александра:

– «Фрейлина Репнина! Не подарите ли мне танец?» - «Конечно, Ваше Высочество! У меня как раз свободен тур на мазурку, потому что мой партнёр, граф Ростопчин, кажется, перебрал шампанского и едва держится на ногах!» - И Наташа, весело смеясь, стала кружиться перед цесаревичем.

– Нет, это просто невозможная женщина!
– воскликнул он, поднимаясь следом и пытаясь поймать княжну за талию. Однако та ловко увернулась и, продолжая выделывать па, стала кружиться по комнате, ловко огибая стол и шкафы с книгами. А он стоял и с упоением наблюдал за ней, слушая её весёлый смех.