Мартин невольно дотронулся до своей груди, проведя рукой по спрятанной за пазухой бумажке. Его взгляд упал на побледневшее лицо Гуппера, который с ужасом понял, что грядущим трудностям и лишениям не будет конца.

– Ты теперь отвечаешь не только лишь за себя, смертный, - с усмешкой бросил эльф, продолжая размахивать руками.
– Неужели ты подвергнешь детей многим месяцам голода, холода и опасности?

Странник чертыхнулся и процедил сквозь сжатые зубы:

– Ладно, веди нас своими дорогами.

Вязкий ком вновь подкатил к горлу Гуппера и слезы сами навернулись на глаза, но вид радостно подпрыгивающей Фиалки заставил паренька взять себя в руки и утереть сопли.

– Вот и славно, - радостно пропел Полдон, прекратив свои таинственные телодвижения.
– Теперь слушайте, смертные: на тропе от меня не отходить ни на шаг. Мы вместе идем, вместе останавливаемся на привал. Если почувствуете усталость - сразу говорите мне. Не снимайте путевых плащей, говорите только шепотом. Натяните капюшоны на головы, и если вдруг мы встретим кого-то по пути - молчите и не подымайте головы.

Эльф сделал долгую паузу, внимательно всматриваясь в лица людей.

– Ты, смертный, - продолжил он, ткнув в Мартина длинным изящным пальцем.
– Следи за детенышами. Если будете меня слушаться - пройдем без проблем. Всё понятно?

В ответ прозвучало нестройное "Да".

– А теперь приготовились, - Полдон встал, ухватившись за полу своего плаща и растянув её так широко, на сколько позволяла длинна его руки.
– После перехода стойте и ждите меня. Не делайте ни единого шага!

Тёмно-зеленая подкладка его плаща пошла рябью и стала стремительно темнеть, словно поглощая весь окружающий свет. Все звуки стихли. Гуппер перестал слышать даже собственное дыхание.

– Быстро!
– раздался оглушающий приказ эльфа.
– Пошли!

Гарри оглянулся на путешественников, подмигнул, и, не долго думая, нырнул в распахнутый плащ. Тьма моментально поглотила его, оставив лишь маленькую, быстро затухающую искорку на подкладке.

Следом за грузным артистом, зажмурившись и безмолвно крича, во тьму прыгнула Энни, превратившись в еще одну тусклую звездочку.

Гуппер почувствовал, как руки Мартина подталкивают его к распахнутому плащу. Всё его естество вопило от ужаса и нежелания двигаться дальше, но паренек шагнул следом за исчезнувшей девчонкой.

==========

Стоило только Гупперу погрузиться в смольную черноту, им овладело чувство свободного падения. Глаза упорно утверждали, что ноги его всё еще стоят на твердом камне, но всё его нутро кричало о том, что он летит в бездонную пропасть.

Парень попытался закричать, но страх парализовал каждую мышцу в его тщедушном теле, не дав даже открыть рта.

Мир вокруг стал наливаться невероятно яркими красками: серый камень скал окрасился в изумрудный, небо стало пронзительно-голубого оттенка, а солнце поливало землю алыми, похожими на щупальца гигантского моллюска, лучами. Глаза Гуппера невольно заслезились из-за необычайной яркости окружения, но он не мог их ни закрыть, ни даже просто моргнуть.

Горы, громоздящиеся вокруг, стали медленно таять, стекая изумрудными ручейками вниз. Эти ручейки собирались в небольшие речушки, которые, в свою очередь, стекались в огромный, неудержимый поток, бесновавшийся между горных остовов, смывая всё на своём пути.

Изумрудная волна поднялась до самого неба, загородив от Гуппера танец солнечных лучей и, прежде чем обрушиться на ту маленькую площадку, где стоял обездвиженный паренек, замерла, словно изваяние из титанического драгоценного камня. Гупп беспомощно взирал на неминуемую смерть, готовую смести его в любой момент. Чувство собственной ничтожности и незначительности овладело им, затмив даже ощущение падения. Он ощутил себя маленькой каплей в безграничном океане бессмысленности. Еще одна слезинка скатилась по его щеке, и, как только она сорвалась с подбородка, изумрудная волна рухнула вниз, в одно мгновение погрузим мир в непроглядную тьму, наполненную звуками и голосами.

– Держи его!
– донесся из темноты певучий голос.
– Надо идти. Стойте!

Раздался топот нескольких пар ног, треск огня, невнятный гомон голосов. Они показались Гупперу знакомыми, словно голоса из далёкого прошлого, из тех дней, когда он был еще глупым несмышленым пареньком, мечтающим только о том, чтобы набить желудок да получить звучное прозвище. Эти воспоминания вызвали у него улыбку.

– Молчите, не слова, - вновь скомандовал мелодичный голос.
– Далеко же забрела ты от своего дома.