Я оборачиваюсь к Нату и думаю, что делать. Уезжать ему из города глупо. Но нам с Сэм — необходимо. Поэтому, я поспешно принимаю решение.

— Ари, послушай, — я почему-то решаюсь заговорить только с ребёнком, ведь она не будет задавать лишних вопросов. — Помнишь, я говорил тебе о бабушке, которую показывали по телевизору? Мне нужно её найти, понимаешь? Поэтому, мы с тобой, малышка, не увидимся пару недель, может, даже меньше. Дождёшься меня?

Она кивает, к её глазам подступают слезы. Я знаю, что она чувствует. Ари уверена в том, что если я уеду, она навсегда потеряет меня.

— Я оставляю тебе Джуди, береги её, ладно? И она будет сторожить тебя по ночам от кошмаров.

Ариэль снова кивает. На этот раз слёзы текут по её щекам, скапливаясь на подбородке. Я аккуратно притрагиваюсь к её лицу и вытираю мокрые дорожки, словно боясь её поранить. Ари подобна хрусталю, и то, что она пережила за последние два дня… я удивлён, как она не разбилась.

Саманта поможет мне найти последнего в мире родственника. Может, Сильвия знает ответы, которых не знаю я. Мы поможем друг другу. Я подхожу к Нату и молча обнимаю его за плечи. Он утыкается носом мне в ключицу — терпеть не могу свой рост, ведь многие считают, раз парень под два метра ростом, он - жилетка для слёз. Высоких людей при встрече хочется обнять, и когда подобного рода гора сжимает тебя в объятиях, ты чувствуешь себя в безопасности. Может поэтому Нат держится за меня двумя руками. Я нужен ему. И тот ужасный факт нашего необходимого уезда выставляет меня эгоистом. Я очень надеюсь, что мой друг поймёт всё это. Он понятия не имеет, почему мы бежим. От кого? Зачем? Он единственный остаётся в неведении. Но времени на объяснения нет. Не сейчас. Может, чуть позже, Нат.

— Ты ведь Умник, понимаешь, почему мне нужно уехать? — я умоляюще смотрю в его голубые глаза и надеюсь, что не потеряю лучшего друга. Остаться без его поддержки сейчас — самое ужасное, что можно себе представить.

— Я всегда считал тебя странным, Кью, — он едва заметно улыбается, понимающе глядя на меня. — Для тебя это действительно так важно?

— Я бы не просил меня понять, если бы ситуация не была безвыходной, Нат.

— Я понял. Береги Сэм. Звони почаще.

Слова «мне нужна твоя поддержка, друг» повисла в воздухе. Тишина длилась очень долго. Никто из нас не решался её нарушить. Но времени мало.

— Ари позаботится о Джуди, а ты позаботься о сестре, — прошу я, собирая вещи. Наш с Натом зрительный контакт потерян. Сэм ждёт в прихожей. Ариэль выходит к двери и ждёт вместе с ней. Постоянно менять место жительства, на самом деле, очень грустно и паршиво, особенно, когда привязываешься к людям. Я полюбил эту хрустальную девочку со светлыми кудряшками и такими огромными, голубыми, всепонимающими глазами. Поверить не могу, что действительно уезжаю. Я надеялся, что этот день никогда не настанет. Я ведь действительно полюбил этих двоих. Они замечательные люди. Именно поэтому я вернусь сюда в будущем. Я не оставлю их, никогда и ни за что. Может, мы вернёмся ещё раньше, чем думаем.

Я прощаюсь и мне приходится снова вытирать слёзы с лица Ари. Она ненавидит меня, я знаю. Она не хочет всего этого. Поверь мне, малышка, я тоже не хочу. Но это странное ощущение долга висит прямо в моей голове, затмевая остальные мысли. Я должен помочь Сэм, я знаю, что без меня она пропадёт. Может, этим я помогу и себе тоже. Я вернул себе собаку, и чувство вины с десятки спустилось чуть пониже, на твёрдую девять. Может, если помогу Сэм, вина упадёт до восьмёрки?

— Я вернусь, обещаю, — я целую Ари в лоб и закатываю глаза, когда вижу подступающую порцию очередных слёз. — Ну, всё, перестань. Ты уже взрослая.

— Нет, Кью, я ещё маленькая.

И я знаю — она права. Повзрослеть нас обоих заставили обстоятельства.

— Тогда, думай о том, что я уезжаю тебе за подарком, и скоро вернусь. Поняла?

Она едва заметно кивает, и я знаю, что ничего она не поняла, и не хочет понимать.

Я киваю Нату, мол, береги её и сам не кисни. Сэм обнимает Умника, и мы выходим на улицу.

— Ключи, Кью! — он швыряет мне ключи от машины, и я не знаю, как благодарить его за такой щедрый подарок. Это неожиданно. Это очень… по-Натовски. Он всё-таки хороший друг. Я понимаю, что должен вернуться сюда в любом случае. За ними.

— Верни мне её в целости и сохранности, — предупреждает он, подавляя смешок. Нат кивает и на Сэм тоже, я понимаю, что он имеет в виду.

Мы садимся в машину и отъезжаем от места, успевшего стать нам домом. Не Сэм, так мне уж точно. Вряд ли она привыкла к нашему обществу за каких-то 5 дней. Она, кстати, сидит и рассматривает свои колени. Я слышу, как она шмыгает носом.

— Кью, скажи мне, кому мы так сильно нагадили в кашу? Самому Богу что-ли?

— Мне казалось, ты атеистка, — рассуждаю я.

— У меня что, на лице написано?! — наигранно возмущается она и улыбается. Я едва заметно усмехаюсь и отвечаю:

— Да, жирным таким шрифтом.

На самом деле, мы оба понимаем, что усомниться в существовании Бога нас заставила сама жизнь, кошмары, которые мы пережили, смерть близких, скорбь, несправедливость и подобного рода дерьмо. Бог бы не допустил, чтобы хорошие люди так нелепо и бессмысленно умирали. Это ведь несправедливо. Бог бы не допустил парадокса, когда люди во время войны убивают других людей, но изначально война предполагала разрешение конфликтов и бессмысленных смертей. Вся эта глупость, безрассудность — доказательство, что Бога нет. Раньше я верил в него, правда. Теперь не верю, не после смерти Джуди. Нет.