Мы смеёмся, но её смех кажется мне каким-то призрачным, что ли. И я вдруг вспоминаю, как мы смеялись над моими ругательствами. Мне действительно было пять лет. Но тогда бабушка смеялась искренним, хоть и слегка ироничным смехом.

— Я ведь тогда была уверена в том, что ты научишь Джуди плохим манерам. Я воспитывала тебя совсем не так. Ох, Квентин, когда твоя мать умерла, я умерла вместе с ней.

Я изумлённо смотрю бабушке прямо в лицо.

— Вскоре ты всё поймёшь, милый.

Я чувствую, как у меня подкашиваются ноги. Голова начинает кружиться, но рука бабушки хватает меня за плечо.

— Задавай следующий вопрос. У нас мало времени.

Я не понимаю, куда ей спешить.

— Тебя разыскивает полиция?

Она как-то грустно улыбается.

— Больше нет.

— А меня разыскивают, — утвердительно говорю я.

— Знаю, милый. Скоро они будут здесь. Вам нужно уезжать. Задавай следующий вопрос.

Да что она заладила с этими вопросами? Странная какая-то. Но я решаю задать самый главный вопрос, ответ на который мучает меня уже целый год.

— Почти каждую ночь Джуди приходит ко мне в кошмарах. Как мне избавиться от чувства вины? Я ведь не смог спасти её. Она винит меня.

Я сдерживаю слёзы, не в состоянии вспомнить, когда последний раз нормально спал, не проснувшись утром от очередного кошмара.

— Ох, Кью, вряд ли Джуди винит тебя. Ты сам себя винишь. Тебе нужно отпустить это, и тогда кошмары исчезнут, — бабушка гладит меня по рукам и с нежностью смотрит в глаза. Я вижу в её взгляде сочувствие.

— Кью? — Сэм зовёт меня. На её лице читается нескрытый ужас. Я отворачиваюсь от неё. Нет, Сэм, не сейчас.

Холодный ветер дует прямо в лицо, заставив меня вспомнить, что на улице всё-таки осень. Я застёгиваю пальто и сильнее натягиваю шарф на лицо.

— Не думаю, что когда-нибудь забуду то, что произошло, — рассуждаю я, уронив лицо в свои руки.

— И не нужно забывать. Нужно лишь отпустить это. Воспоминания — штука сложная. Отец стёр меня из твоей памяти, ровно так же, как стёр твою мать, и Джуди. Я знала его секрет.

— Какой?

— Он завещал всё свое имущество одному человеку. Женщине, которую любил. И ею была не твоя мать.

— Любовница?

Бабушка кивает.

— Её звали Джулией Гилберт. У неё ещё было двое детей, кажется. Он изменял твоей матери. А когда она умерла, он решил внести Джулию в список в своём завещании. В список, состоящий из одного человека. Тебе он решил ничего не оставлять. Эта шкатулка принадлежала ему. Я, хм, взяла её на время, — бабушка зловеще улыбается, закатив глаза. — А теперь ты её полноправный владелец. Она твоя.

— Так это ты принесла её сюда? — улыбаясь, спрашиваю я, заранее зная ответ.

— Нет.

Улыбка из моего лица исчезает.

— Но… ты же сказала, что… — я начинаю запинаться, не понимая, кто именно принес шкатулку.

— Квентин, я понятия не имею. Я не могу этого знать.

— О чём ты говоришь? — я теряю нить разговора, смысл сказанных ею слов, и прочую белиберду, которая так нужна для поддержки разговора и здравого смысла.

— Я не знаю, кто принёс её сюда. Помню, что шкатулку у меня забрали.

— Ты не знаешь, что там лежит?

— Понятия не имею, — говорит бабушка, томно вздыхая.

— Но какой на ней код? Я не смогу открыть, не зная…

— Ты знаешь! — вдруг резко прерывает меня бабушка, заставив моё тело дёрнутся вверх. — Мне пора идти. Прощай, Кью.

— Постой! — я не понимаю, почему она вдруг резко поднимается с лавочки и куда-то уходит. — Мы ещё увидимся?

— Да, — она грустно улыбается. — Мы с тобой ещё встретимся. Тебе пора идти, Кью, иначе, тебя поймают.

Я слышу вой сирены. Отворачиваюсь от бабушки и встречаюсь с перепуганным насмерть взглядом Сэм. Копы здесь? Почему Сильвия сказала о них за секунду, как я услышал визжащую полицейскую машину неподалёку от нас?

Сэм подбегает ко мне, хватает за руку и быстро говорит:

— Не знаю, что за дерьмо сейчас произошло, но нам пора смываться.

Я не понимаю, о чём она. Сейчас это неважно. Ещё немного, и нас поймают. А я в розыске, между прочим. Да и Сэм ночь за решёткой на пользу явно не пойдёт.

Уже через пару минут мы подбегаем к машине. Я резким движением рву дверцу на себя. Сэм успокаивает меня, но я не слушаю. Копы рыщут с другой стороны леса. Благо, я додумался подъехать с другой стороны, противоположной от сгоревшего дома.

Вуаля! Мы в машине. Я завожу двигатель и жму на газ. Я понимаю, что бабушка ничем мне толком не помогла, а лишь добавила вопросов. Да ещё и эта чёртова шкатулка… понятия не имею, что с ней делать. Кода я не знаю. Вряд ли вспомню. Сэм крутит эту самую шкатулку по часовой стрелке и рассуждает вслух: