Я посмотрела на ободранные руки, пытаясь собрать осколки сознания воедино. Это было близко. Чудовищно близко. Едва не умерла и даже не успела толком заметить это. Что-то похожее на всхлип вырвалось из горла, и я со злостью зажала рот. Сколько времени потребовалось бы, чтобы лишить меня равновесия и размазать по дороге? Минута? Полминуты? Десять секунд? Резкий шлепок господина Случая подло огрел меня по затылку.

Не смерть с её многоликостью была страшна. Нет ничего более естественного и милосердного, чем утешающая рука Забвения, ведущая к покою. Сайтроми, сам того не ведая, основательно вбил мне эту истину. Пугала меня та мощь, что приводила к моментальной гибели нескольких человек, а то и… целого города. Милосердное Провидение, на моих глазах Байонель из типичного поселения, кишащего повседневными мелочами, превратился в раскромсанные руины! Выбитые булыжники разлетелись по улицам, стены смяло, на дорогах образовались ямы и рытвины. Из-под обломков торчали тела, пахло кровью. Что способно в кратчайший срок сотворить такое с городом?

Не только мне было страшно. Я ощущала, как посторонний ужас примешивается к моему, и без труда различила кисловатую вязкую панику моего невидимого наездника. Должно быть, в эту минуту он судорожно ищет, к кому перескочить, если нынешний носитель вдруг откинется. Давай, вали! Я только ручкой махну на прощанье, со злорадством подумалось мне. Но тут уловила ещё одно чувство, так не шедшее паразиту: несмотря на кошмар, в котором мы с ним оказались, он отчего-то помимо страха испытывал садистское удовольствие. Не иначе как мой попутчик любитель разрушений и массовых смертей?

Озноб пробрал до кончиков пальцев, и я только сейчас заметила деталь, до этого избегавшую меня: была почти ночь. Когда меня накрыло черепицей, солнце лениво уплывало за горизонт, но в данную минуту большую часть неба обволокло тьмой. С одной стороны можно было заметить звёзды. Сколько же я пролежала без сознания? Час или больше?

Я попыталась встать, но ноги не держали. Из носа не переставало течь и щипало от пыли. Голоса слева усилились, а впереди раздался грохот, от которого зазвенели уцелевшие осколки в раме ближайшего дома. Закусив губу, я повторила попытку подняться. Меж тем неизвестные почти добрались до моей улицы, и я разобрала их крики:

– Тут ещё раненые! Нужно вывести их в безопасную зону!

– Я возьму их на себя! А ты иди дальше!

– Я прикрою! Вдруг эти твари ещё тут.

В клубах пыли, как в тумане, бродили тени. На дорогу вышел расплывчатый силуэт, который вскоре оформился в человека. Он зорко осматривал местность, пока не заметил меня. Половину лица прикрывала марлевая повязка, но не это было самым примечательным. На груди у него был вышит символ, хорошо известный всем от мало до велика. Миддлемист.

– Тут ещё выживший!
– приседая на корточки возле меня, крикнул мужчина. – Можете подняться?

– С вашей помощью, - я испугалась, каким хриплым был мой голос.

И, конечно же, меня насторожило присутствие людей ордена в городе. С одной стороны, я была благодарна им, ведь, возможно, именно Lux Veritatis спасёт мне сегодня жизнь. Но всегда существовал процент вероятности, что среди них ходит Зрячий. Любопытно, что за ветвь ордена мне попалась и почему я не видела их представителей, пока гуляла по Байонелю?

– Я облегчу вашу боль, - стараясь придать голосу мягкость, произнёс мужчина.

Он приложил к моему лбу ладонь. Целитель, значит. Не сразу, но я ощутила, как умиротворение растекается по телу, а боль притупляется. Служитель выглядел измотанным: его рука дрожала, а по лицу стекали крупные капли пота. Ордену требовалось в кратчайший срок собрать выживших и вывести их из точки катастрофы. Сейчас все носители священной розы работали на износ.

– Возьмите это, - он извлёк из мешка на поясе свёрнутую повязку. – Дышать станет легче.

Я с благодарностью приняла её. Пыль и мелкая крошка, летавшая в воздухе, заметно отягощали дыхание. Я откашлялась и трясущимися руками попыталась пристроить повязку на лице. Служитель отнял ладонь и ободряюще кивнул. Он придержал меня за локоть, когда я вставала, опираясь на его плечо.

И тут за спиной мужчины промелькнула тень, и что-то с чавканьем впилось в его спину. Служитель не успел вскрикнуть, как его тело утянуло назад и протащило по камням, оставляя кровавую дорожку. Сцена длилась не дольше пары секунд, и вот уже тушка Целителя отброшена в сторону, а змееподобное чёрное нечто приготовилось проделать то же со мной. Я чувствовала исходящую от существа враждебность, и меня парализовала его жажда убивать. Ноги подкосились, и я рухнула на колени в тот самый момент, когда тёмная лента рванула в мою сторону. Она просвистела над головой и царапнула камни неподалёку. Интуитивно я перекатилась вбок и свалилась в небольшую яму. Что-то внутри требовало встать и бежать, но задним числом я понимала, что, если прятаться в обломках, у меня будет больше шансов спастись. На бегу стану лёгкой мишенью, и меня постигнет участь служителя. К тому же, эта тварь растягивала свои щупальца на огромные расстояния: между её туловищем и телом мужчины было не менее двух с половиной метров! Мне стоило попытаться выйти за пределы дальности удара.

Все эти рассуждения пронеслись в голове табуном за секунду. Я не думала о том, что могу умереть в любую секунду, но о том, что неизвестный охотник пытается убить меня. Как ни странно, это были разные мысли. Они вынуждали концентрировать внимание на разных вещах. «Не дать себе умереть» сменилось на «не дать ему убить меня», что тоже разделялось в сознании на две диаметральные колонки.

В паре шагов от меня в землю воткнулся непрозрачный сгусток черноты. Он подцепил пласт бывшей мостовой и выдрал кусок, метнув его наугад. Меня обдало крошками. Я не видела хозяина отростка за обломками, а он потерял из виду свою невзрачную жертву. Но, в отличие от меня, у него не было трудностей при передвижении.