преступление. Но вот после…

После в поместье вернется лорд и те из слуг, кого гроза заставила остаться в городе. С утра извозчик подвезет продукты, прибудет посыльный с газетами и почтой. И кто-то из этих людей, возможно, и был тем самым отравителем, с каждым днем все крепче и крепче сжимавшим смертельную хватку.

В голове, не давая покоя, крутилась навязчивая мысль. Зачем нужно было прилагать столько усилий, чтобы убить кухарку, если все, что она делала, — втайне передавала мне письма? Дурман, вероятно, служил зароком, что влюбленная до беспамятства девушка не выдаст, не задаст лишних вопросов, а иногда и сделает что-нибудь полезное и после забудет об этом. Как ни грустно было признавать, но в этом расчет любовника Лоиссы оправдался. Даже в бреду, даже под действием дурмана она не сказала ничего, что помогло бы раскрыть личность отравителя.

Но зачем было идти на убийство? Неужели легковерная кухарка перестала быть ему нужна? Или скоро оказалось бы невозможно скрывать положение девушки, а там история о навеянной дурманом влюбленности непременно выплыла бы на поверхность?

Или, как ни противилась я этой мысли, дело было во мне. Я слишком близко подобралась к разгадке, а любовнику Лоиссы, привозившему для меня письма из Аллегранцы, ни в коем случае нельзя было выдавать себя. Что неизбежно заставляло задуматься, не являлся ли он заодно виновником каких-то других преступлений.

К тому же, отравитель применил кацин — не самый распространенный яд, чрезвычайно трудный в изготовлении. За одно только подозрение в его использовании, дополненное следом ментальной магии, меня протащили через добрый десяток законников, тестируя, измеряя магический резерв, и допрашивая, допрашивая, допрашивая без конца и края. Была бы у меня на тот момент лицензия зельевара, они отняли бы ее раньше, чем я опустилась на стул в кабинете первого из

работавших со мной тогда господ дознавателей.

Поговаривали, что после всех разбирательств удалось отыскать небольшую лабораторию, где, помимо кацина, готовили множество различных полулегальных и нелегальных зелий. Несколько магов оказалось в тюрьме, других лишили лицензии. Громкое дело, с блеском раскрытое законниками, прогремело аж до столицы.

Конечно, Лайнуса это не вернуло. После похорон, на которые меня привезли прямо из главного здания службы магического контроля, мне в наследство достались огромные долги, шепотки за спиной и ворох бесполезных знаний о видах и свойствах сложных ядов, с которыми я надеялась никогда больше не столкнуться.

Зря надеялась.

Но кацин, судя по всему, был крайней мерой. Через несколько часов после смерти жертвы след яда терялся, позволяя списать все на случайный приступ. Если бы не то странное, совершенно невероятное обстоятельство, что по каким-то причинам яд не сработал сразу же, как только служанка выпила его, то к тому моменту, как Джакомо выбил дверь, девушка уже давно была бы мертва. И все

решили бы, что это случилось от потери крови из-за выкидыша.

В других же случаях прослеживалось очевидное намерение подставить меня. Лоиссу и Милорда пытались отравить успокоительным. Если подумать, выбор зелья был более чем оправданным. Получить яд из города я не могла, да и изготовить сложное средство, не имея доступа к энергетическим кристаллам, невозможно, любая проверка показала бы, что моего собственного резерва попросту недостаточно для таких преобразований. Значит, чтобы обвинить меня в убийствах, нужно было выбрать что-то, что я в теории могла отыскать в поместье. Или, например, украсть.

Я вздрогнула. Уж не пропажа ли успокоительного стала причиной того, что лорд отослал Ильду? «Оклеветали», «не справилась с ситуацией». А что, если ее таинственному пациенту вдруг стало плохо, а редкого лекарства, которое обычно держали под рукой, не нашлось? Кого, как не лекарку, первой заподозрили в краже?

Меня накрыло запоздалым раскаянием. Нужно было поговорить с Ильдой о найденном мною флаконе. Быть может, тогда ей вовсе не пришлось бы уезжать.

Только вот кто бы в таком случае забрал Лоиссу?

Устав от бесплодных метаний, я спустилась на кухню попить воды. К моему удивлению, Мелия еще не спала. Горничная сидела, невидящим взглядом уставившись на кружку с остывшим чаем. По легкому травянистому запаху я опознала остатки успокоительного сбора, заваренного в небольшом чайничке.

При виде меня служанка встрепенулась и попыталась улыбнуться. Выглядела она не лучше, чем я себя чувствовала.

— Тоже не спится, миледи? — полюбопытствовала она. — Могу чайку вскипятить, ежели хотите.

— Да, спасибо, — согласилась я, радуясь возможности поговорить с горничной наедине. Пусть она и не знала, кто мог одурманить и отравить Лоиссу, ей явно было известно о других подозрительных событиях, происходивших в поместье до моего появления.

Вода в чайнике забурлила, и кухня, наполненная ароматным паром от травяного сбора, словно бы в одночасье стала уютнее и теплее. Мелия разлила чай, заново наполнив свою кружку и достав для меня тонкую фарфоровую чашечку из хозяйского сервиза. Хоть у меня и не было причин не доверять горничной, я все же высыпала на блюдце немного специй из припрятанного в кармашке флакончика и, скатав их в плотный шарик, бросила в темно-медовую воду.