Пробившись через скопище зевак, толпившихся перед забором резиденции, смертники завернули на тихую улочку.

— Это уже вторая разоренная резиденция на моем счету. Недурственно, — горделиво похвастался из бурдюка летунец, как только Пол-лица остановился перевести дух в закутке за телегой.

— Куда нам теперь податься-то? Правильники же скоро кинутся за нами в погоню, — простонал Савва, промокнув потный лоб душистым сеном из телеги.

— Резиденцию прилично потрясет еще пару дней. Так что им покамест будет не до нас. А липовый купец трепать о своих темных делишках не станет, — безмятежно проговорил Пол-лица, присев на оглоблю.

— Я, конечно, понимаю, что третий правильник рискует собственной головой. Но, по-моему, он до зарезу жаждет отомстить, — с сомнением пролепетал Савва.

— Однако не сможет. Проклятие действительно утихомирится, после того как кровь из личины сына подсохнет. Но прежде разъярится еще пуще и наверняка разрушит резиденцию до основания. А перед этим побродит по подземелью. Сам смекаешь, что произойдет, когда оно наткнется на правильников, — прихлопнув ползшую по щеке муху, нехотя растолковал Пол-лица.

Савва содрогнулся, вообразив, какая участь уготована усачу, казавшемуся таким расчетливым и, нервно сглотнув, промолвил:

— Все думал порадовать, да случая удобного никак не представлялось. Я вспомнил, где тут дом Пилия. Вернее моего покойного дяди.

— Прекрасно. Не придется тебя еще раз вешать, — приободрился Пол-лица.

— Я даже знаю, как туда незаметно пробраться и где должны храниться таблички, — оживленно сообщил подмастерье. — Что будет со мной, после того как ты их получишь?

— О, я полагаю, что ты не пропадешь. У меня почему-то есть такая убежденность, — ответил Пол-лица и, холодно глянув на Савву, поднялся на ноги. — С завтрашнего дня начнем наблюдать за домом… твоего дяди. А сегодня переночуем на паршивой улочке в какой-нибудь пустующей каморке.

Осведомившись у старичка, смолившего в ближайшем дворике рассохшуюся бочку, как добраться до прощальных домов, смертники незамедлительно отправились по указанному пути. Старательно избегая встречи с редкими отрядами стражи, они вскоре очутились в царстве нищих, стекавшихся на паршивую улочку со всего города. Присмотрев опрятный дом купцов, Пол-лица отбоярился от домогательств наглого босяка и целеустремленно зашагал к калитке со знаком монеты.

— Куды лезешь?! Сперва личину потребно предъявить! — кинулся наперерез смертнику скучавший у поросшей вьюном ограды привратник.

— А что, без личины никак? — притворно опечалился Пол-лица, воротя нос от зловонного дыхания напыщенного мужика.

— Потешаться вздумал, бродяга?! — брызжа слюной, взревел привратник. — Не для тебя купцы каждогодние взносы на содержание этого дома уплачивают. Проваливай в прощальную халупу для нищих!

— У меня имеется кое-что получше личины, — невозмутимо проговорил Пол-лица, с достоинством вынимая из-за пазухи написанную правильником бумагу. — Ты грамоте-то обучен?

— Обучен, — рыкнул привратник и, пробежавшись по строчкам бестолковым взглядом, наткнулся наконец на отпечаток зоркого глаза. — Извиняюсь, господин…

— Просто господин, — чванливо буркнул Пол-лица. — Какие покои свободны?

— Займите опочивальню по левую руку от большой залы. Там тихо и две кровати и… — подобострастно забормотал побледневший привратник.

— И не тревожь нас понапрасну, если не хочешь угодить в застенки резиденции, — бесцеремонно докончил фразу привратника Пол-лица, пнув ногой жалобно скрипнувшую калитку.

Заночевав в прощальном доме купцов, смертники спозаранку двинулись к особняку Пилия, отгроханному в уютном дворе, неподалеку от рыночной площади. Убив на слежку за бывшими дядиными хоромами двое суток, они умаялись как сирые бродяги и на третий день решили отдохнуть на паршивой улочке, отрядив в соглядатаи летунца.

— Ну, так когда мы пойдем за табличками? Утром многие слуги спят, а мне известен тайный ход через погреб и конюшни, — справился Савва, устало развалившись на постели в отведенной привратником комнате.

— Меня удивляет твоя увлеченность этим делом. Прежде ты чурался

любой заварушки, а теперь готов наскочить на Пилия с голыми руками, —

подозрительно зыркнул на подмастерья сидевший у двери Пол-лица. — Торопишься со мной расплеваться?

— Скорее уж, он страстно желает больше не лицезреть мою неотразимую харизму, — вклинилась в беседу, стремительно влетевшая в окно рыбина.

— Что слышно о Пилии? — озабоченно просунув палец в дыру на изгвазданном плаще, поинтересовался Пол-лица.