Услышав знакомое имя, Верф затрепетал. За спиной между тем раздался громовой глас Торакса, обещавшего утроить розги всем лентяям. Верф стрелой помчался к повозке и там стал быстро затягивать веревки вокруг ящиков. В итоге он управился быстрее остальных и даже помог стражникам дотащить всю кладь до края. Дольф, Уотт и сам келарь были немало удивлены такой прытью, не подозревая, о стимуле, который ждал его внизу.

Опасный груз пришлось обвязать с четырех сторон. Серая пыль не только эффектно взрывалась, но и весила немало. Формулу ее изготовления вывел гениальный алхимик Бертран из Ларана в 375 году. Он же, спустя десятилетие, придумал пушку и самострел-шленг. Изобретения широко использовались на море и при обороне морских крепостей, но в открытом бою у стрелков большой популярности не сыскали. Верф слышал, что в пыли Бертрана содержалось много металлической крошки, которая в больших объемах по тяжести ничем не отличалась от слитков железной руды. К тому же она была вредна, как сера, и капризна, как женщина, взрываясь без причины.

Когда ополченцы начали спускать ящики, его и Дольфа впрягли в общую телегу. Уотта келарь оставил возле повозки, а после и вовсе отослал на кухню. Должно быть, к освобождению толстяка-книгочея приложил руку сам аббат. Во всяком случае, такое случалось не первый раз. Им же пришлось срывать мозоли и нести повинность до конца.

К моменту, когда последний ящик достиг дна ущелья, из ворот вышли Виман и Ликир в сопровождении чахлого Кариона, занимавшего в кеновии пост мастера-строителя. Верф, и Дольф одновременно склонили головы, поскольку второй раз за утро аббата еще не видели. Виман выглядел обеспокоенным, и Верф надеялся, что он просто пройдет мимо, но верховный привелитель сразу его заметил, удостоив осуждающим взором, от которого мурашки забегали по коже.

Меньше всего на свете Верф хотел видеть своего наставника таким. С Виманом у него сложились доверительные отношения. Неизвестно, что в нем нашел один из самых влиятельных людей на острове, но факт оставался фактом. Аббат часто давал ему пространные наставления и всячески поощрял, только делал это тайно и на первый взгляд без особой охоты.

Ополченцы в этот момент обвязывали друг друга страховочными канатами. Каждый надел толстые кожаные перчатки. Потом двое из них начали сползать по веревкам вниз. Верф с опаской посмотрел туда, где на узком берегу рядом с бегущей водой стояли две крошечные фигурки и гора ящиков.

— С ума сойти! Ну и высотища, — выдохнул Дольф, вцепившись в перила. — Не представляю, как удильщики каждую неделю могут туда спускаться?

Послышалось мягкое шипение. Верф оглянулся и затаил дыхание, заметив, что Виман, Ликир и доходяга Карион парят над мостом. Все трое находились на одной высоте, раскинув руки в стороны, словно собирались устроить пляску. Окутанные оранжевым свечением нисманты поднялись еще выше, а затем камнем рухнули на дно пропасти. Никто из присутствующих не успел проследить за их падением. Было видно только, как те мягко приземлились на песок рядом с рекой.

Глядя на фигуры мастеров, расхаживающих внизу, Верф некоторое время стоял без движения. Левитация считалась высшим даром, и была подвластна лишь самым искусным мастерам. Он, как и любой прислушник, тоже мечтал летать и, скорее всего, мечтал впустую. Некоторые опытные чародеи, познавшие силу двенадцати бол, и те не могли подняться в воздух. Гениальный практик и кумир Уотта мастер Вистан, например, тоже не умел левитировать. В отличие от алхимии, магия требовала индивидуального подхода. Чтобы свободно ее использовать, практикант должен был не только знать болы и освоить медитацию, но и накопить большой запас энергии, заключенный в его божественной искре. Увеличивать и пополнять этот запас он мог с помощью дыхательных упражнений, зелий или трав. В случае с левитацией, во время непрерывного полета расход энергии возрастал и мог иссякнуть до того как нисмант ступит на землю. Искра в таких случаях угасала, и неподготовленный человек умирал от удушья, но Вимана и Ликира подобные пустяки, разумеется, не касались.

Верф опомнился только когда рядом появился коренастый ополченец, любивший дерьмо. Подошла их очередь. Страж достал веревку и начал обвязывать ее вокруг его талии. Другой в это время занялся Дольфом. Затем Торакс вручил каждому толстые перчатки из вареной кожи, чтобы они не стерли руки.

Прошептав молитву, Дольф первым перелез через перила. Верф последовал за ним. Высота его не слишком пугала. Детство он провел в срединной долине и часто лазил по горам, а когда они с друзьями покоряли «Каменную башню», единственный ни разу оттуда не свалился.

В любом случае, все ключи к темнице их божественной искры были в руках Нисмасса, а смерть, как и удача, могли посетить в любой момент. Верф это понимал, и стал так быстро съезжать вниз, что ополченец наверху едва успевал разматывать страховочную веревку. Свет и жара остались позади, сменившись приятной прохладой. Стиснув ногами канат, Верф скользил по коричневой нити на фоне серых скал и пенной струи водопада, разбивавшейся о бурлящие воды внизу. В этот миг он напоминал божью коровку, ползущую по стебельку сухой травы.

Расслабиться он себе позволил только когда сандалии утонули в холодном песке. Как оказалось — напрасно. К нему тотчас подскочил рослый ополченец и заключил в крепкие объятия. Верф только крякнул, едва не задохнувшись. Сил у Фергуса было хоть отбавляй, чего нельзя сказать об уме, который целиком ушел в рост. В остальном этот простой деревенский парень ничем не отличался от прочих стражей. В характерном для воинов губернатора сюрко, со шрамами на руках и при оружии. Да и короткая солдатская стрижка шла ему больше, чем длинные вьющиеся волосы, которые он носил до вступления в ополчение.