— Думаю, что это были колонисты Уэстмара, — хриплым голосом подытожил скрюченный нисмант. — Созидатели обжигали свой кирпич на солнце, и получался он у них светлым, почти белым. Такой ломкий материал редко использовали при возведении храмов. Этот же кирпич был обожжен в печи, да и блоки длинней, чем у них, а кладка не такая грубая, как у поздних велинкронцев. На мой взгляд, эта стена мало отличается от той, которая покрывает стены у нас в подвалах.

— Значит, строили те же люди, — коротко подвел Ликир.

Выслушав главного строителя, Виман распорядился двигаться дальше, но вскоре вновь вынужден был остановиться. Знак, который они обнаружили у входа, привлек внимание обоих мастеров. Это были три знакомых всему миру символа, забранные в каменную раму. Внутри они увидели пламенный огнецвет Нисмасса, эдельвейс Нигмы и паука Ниргала. Присутствие в одном пространстве двух непримиримых братьев, пусть и разделенных их единоутробной дочерью, немало удивило нисмантов. Виман долго советовался с приором, но так и не смог найти убедительную причину появления этих знаков, в итоге предположив, что среди строителей бастиона были еретики-троеверцы, поклонявшиеся всем богам сразу.

Постепенно они ушли от выхода, и дневной свет растаял позади. Тоннель по-прежнему был широким, но теперь не было видно ни его конца, ни начала.

— Мрачно тут, — поежившись, шепнул Верф, стараясь держаться поближе к другу, — и холодно… Не молчи. Расскажи лучше, как там наши, а то я пять дней никого не видел.

— Рассказывать особо нечего, — пожал плечами Фергус. — С Кассией я встречаюсь каждый день. Вот еще Грим вчера заглянул. Веришь ли, они с Кассией устроили настоящую мясорубку на острове неподалеку от порта.

— С ними все в порядке?! — воскликнул он дав волю голосу, эхом прокатившемуся по тоннелю.

Ликир недовольно заворчал. Виман пристально посмотрел, после чего приложил палец к устам.

— Ни единой царапины, — шепнул Фергус, после того как аббат отвернулся. — Вот только Гримбальд… С острова он вернулся сам не свой. Утром, не сказав никому ни слова, просто ушел домой.

— Что же там произошло? Ты спрашивал Кассию?

— Да. Она тоже не хочет об этом говорить. Просто сказала, что он наконец стал мужчиной. Странно. Я думал, что он давно… ну ты меня понимаешь. — Фергус с тревогой посмотрел на мастеров впереди. — У него же были девушки, да?

Верф кивнул, пообещав объяснить все потом, попутно дав себе слово как можно скорее встретиться с другом. Нетрудно было догадаться, каким именно образом молодой охотник заслужил звание «мужчины». Пережив такое потрясение, человек вроде Гримбальда ни в коем случае не должен был оставаться один или прикладываться к бутылке. Требовался дружеский совет — то, чего ни практичная Кассия, ни простак Фергус не могли дать наивному парню.

— По правде сказать, больше всех меня беспокоит Грог…

Стоило ополченцу упомянуть знакомое имя и лицо Верфа тотчас прояснилось. Мысли о приобщении отошли на второй план. Внутри как будто лопнула натянутая до предела тетива. Ответ на вопрос, который он задал себе в погребе, был найден. Верф разом все вспомнил. Грог помог ему украсть овцу у Лендлорда и сопровождал его в кеновию в тот день, а когда родилась Райми, именно Грог был первым человеком, сообщившим ему об этом. Они всегда были так дружны, и познакомились задолго до того, как встретили остальных. Даже принесли собственную клятву на крови, после которой матери Грога пришлось вести их к алхимику, чтобы тот заштопать раны. Грог — бывший крестьянин, а ныне лучший из наемников Орвальда, глава охраны домена, вечно мрачный воин с кучей проблем и много кто еще, но главное — его самый старый друг.

— Непостижимо! Как я мог забыть о нем? — произнес Верф, в последний момент успев понизить голос.

— Так ты тоже забыл? — присвистнул Фергус. — Ну и ну…

— Невероятно. Мы же вместе ходили на «Каменную башню» месяц назад. Как я мог просто так забыть старину Грога? Ты сам-то давно его видел?

— Две недели назад на пастбищах Саргона. Пока Грим мне о нем не сказал, я тоже не беспокоился.

— Это чертовски странно, если не сказать… волшебно. Попахивает магией.

Верф нахмурился, пытаясь найти объяснение случившемуся. Родители Грога сейчас работали на той самой ферме, управителем которой пять лет назад стал его отец Юкар. Он помнил своих родных, помнил Райми, но не помнил людей, которые жили рядом с ними. Не только Грог был стерт из его памяти, но и его отец с матерью.

— Думаешь, нас околдовали?

— Я это знаю, — коротко заключил Верф. — Уверен, околдовали не только нас, а всех, кто знал Грога. Уж поверь тому, кто книги обнимает чаще девушек. Что-то вырвало его из нашей памяти, и из мира людей. Возможно, он умер. — Произнеся это, он испугался собственных слов и, заметив такой же испуг на лице ополченца, поспешил добавить: — Мне так кажется. Кто-то должен пойти в долину и проверить.

— Грим обещал сделать это сегодня. Если забыл, я ему башку оторву.

Движение прекратилось. Оба не сразу поняли, что стоят на месте. Сзади донеслось деликатное покашливание.

— Не хочу вас отвлекать, — вкрадчивым голоском молвил Дольф, — но вам лучше сразу осмотреться, чтобы потом вопросы не задавать.

Верф поднял взор к потолку тоннеля и обомлел. Никакого потолка у них над головой больше не было. Наверху царил океан мрака, в котором проступали очертания каких-то строений. Они стояли на краю глубокой пещеры. Кроме безбрежной тьмы, по бокам виднелись лишь отесанные стены и несколько ярусов, соединенных каменными лестницами. Далеко впереди темнела огромная арка, за которой сияли три разноцветных огонька — алый, лазурный и зеленый.