— Сукин сын, — сквозь зубы произнес Грог.

В глубине души он знал, что так и будет. Сжав губы, Грог поправил оба мешка и затрусил вниз по тропе. Оставалось только пойти вправо, ориентируясь по солнцу и острой вершине Холпикса. Только так у него был шанс выйти на прежний маршрут.

К середине дня природа вокруг изменилась. Деревьев стало меньше. Появились пропасти и земляные трещины. Он карабкался по осколкам скал и песчаным утесам, продирался через заросли терновника, часто прыгал и перелезал через препятствия. Покрывая милю за милей, Грог упорно шел к намеченной цели, останавливаясь только, чтобы съесть кусок козлятины и выпить воды из бутыли. Целью была высокая сланцевая гряда впереди, за которой должны были появиться высокогорные пастбища. К середине дня, вскарабкавшись по ее зыбким краям, Грог достиг вершины и осмотрелся.

— Вот сукин сын, — второй раз за день в отчаянии повторил он.

Хорошей новостью было то, что он двигался в правильном направлении. Впереди за цепью долин поднималась отвесная стена гор с широкими уступами, часть которых была покрыта заливными лугами. К западу эти уступы становились только шире, постепенно превращаясь в огромные поля, поросшие козлиным стержнем. Плохая новость заключалась в том, что он приблизился к жуткому храму. Далеко внизу за холмами виднелись два арочных яруса и золотой обелиск. Глядя на вершину древнего колосса, Грог ощутил знакомое чувство тревоги. Где-то там начинался лес, из которого путешественники не возвращались.

— Только бы успеть, — пробормотал он, с тревогой посмотрев на солнце.

В распоряжении у него была вторая половина дня. За это время он вполне мог добраться до пастбищ, а утром забраться наверх и вернуться по проторенной дорожке домой. Все зависело от того, сколько привалов он сделает, и какие сюрпризы будут ждать на пути.

Дальше идти по горам он не мог. Сланцевые утесы превращались в отвесные стены, и уступов на них не было. Все звериные тропы, которые он смог найти, вели в заболоченную долину. Грог спустился туда же, и некоторое время двигался вперед, пока не увидел ровную кладку. Для него эта находка была столь неожиданна, что он какое-то время просто стоял неподвижно, всматриваясь в коричневые каменные блоки среди листвы. Зайдя за нее, Грог разглядел среди кустов мощенный плитами пол и гранитный сундук. Вокруг лежали осколки других стен. Неподалеку за деревьями стоял еще один дом, с виду целый. Две колонны у входа держали прямоугольный свод, поросший травами и кустами. С опаской осмотрев древнее поселение, Грог прислушался. В таких местах обычно жили гоблины, для которых руины и пещеры были единственным укрытием от хищников. Выдавали их ритмичные звуки, напоминавшие лягушачье кваканье. В случае нападения он без труда смог бы нашинковать пять-шесть таких тварей, но перебить целое племя едва ли сумел бы. К тому же на топкой почве не следовало забывать и о бульвирмах. Гигантские болотные черви чувствовали себя в таких местах как дома. Склизкие и быстрые, они перемещались под водой со скоростью змеи. Выдавал их запах, напоминавший свежие испражнения, который, как правило, жертвы чувствовали слишком поздно, когда червяк был уже рядом.

Обойдя руины, Грог перебрался на другой конец долины, но подняться наверх не смог. Карабкаться по отвесным скалам с мешками и оружием он побоялся и пошел вдоль гряды, надеясь найти обходной путь. Дорога привела его к травянистому склону, взобравшись по которому, он громко выругался. Теперь обелиск был еще ближе. От опасного леса его отделяла всего одна долина и невысокая скалистая гряда.

Грог зашагал в сторону пастбищ так быстро, как только смог. Вскоре землистые холмы остались позади. Появились пустоши, затянутые чертополохом, песчаные ямы со змеями и сухие деревья. Привыкший к подобным переменам, он двигался строго вперед, не глядя по сторонам.

Стена гор была все выше, но добраться до нее в назначенный срок он так и не успел. Небо окрасилось в предзакатные цвета незадолго до того как звериная тропа привела его на дно глубокой долины, теперь уже последней на пути. Впереди черной стеной поднимались утесы с травянистыми уступами. Стараясь не думать о том, как будет забираться на них утром, Грог двинулся вдоль отвесного кряжа. Скалы над головой были по-прежнему залиты светом, но внизу тьма начинала брать свое. Многие ночные хищники уже проснулись, и Грог торопился найти место для привала, чтобы развести костер и подобрать надлежащее укрытие в случае нападения.

Вскоре впереди показались развалины. Теперь это была обширная храмовая площадь, от которой сохранилось лишь несколько стен и четыре высоких фундамента с кучами камней. Чуть поодаль, привалившись к утесам, возвышалось нечто, напоминавшее молельный дом. Покосившийся портик древней постройки подпирали шесть колонн. Напротив на цилиндрическом постаменте стояли обрубки ног какого-то изваяния. Поднявшись по широкой лестнице, Грог заглянул внутрь. В храме было пусто. У входа стояли несколько каменных сундуков с расколотыми крышками. В глубине темнел продолговатый алтарь.

Место выглядело безопасным.

Спустившись вниз, он наспех собрал хворост и нарубил дров. В это время солнце окончательно скрылось за горами, оставив дикий край на расправу тьме. В сумерках нащупав среди вещей фосфорный камень, Грог обмотал минерал пучками сухой осоки и расколол его рукоятью ножа. Трава и хворост разом вспыхнули. Грог подбросил еще веток и дров, дождавшись, пока за стеной храма запылает большой костер.

Поужинав, он улегся на землю и, подложив под голову скрученный плащ, стал смотреть на звезды. Все мысли были о друзьях. Он не прекращал о них думать с тех пор, как проснулся утром у озера. Где они сейчас? Что делают? Грог попытался представить.

Гримбальд отдыхает в лагере, слушая песни охотников и треск поленьев в костре. Рядом ворчит старина Кэрк, как обычно отчитывая сына перед сном. Кассия сидит в зловонном подземелье за длинным столом в компании воров. Златовласый Арманд дает госпоже поддворья мудрые наставления, а девушка грезит только о том, как перережет глотку Ходду и сыграет на мандолине. Здоровяк Фергус мог спать в казармах или прочесывать с напарником город, выискивая контрабандистов. Служба у него была однообразная, но нескучная, и местами даже кровавая. Верф спит глубоко под землей в своей келье, но скоро проснется и пойдет в базилику на всенощную. За пять лет в жизни лысого прислушника редко что-то менялось.