Грог изворачивался и кусался, тщетно пытаясь сорвать деревянные наручи или дотянуться зубами до горла агрессора. На бледном лице никтфута не было никаких эмоций. Два рыбьих глаза смотрели из-под высоких надбровных дуг. Он крепко держал его, а затем внезапно швырнул об землю с такой силой, что у Грога от удара искры посыпались из глаз. Голова внезапно потяжелела, по телу пробежал холодок, и мир в черно-белых тонах постепенно стал просто черным.

***

В сознание его привело утробное рычание. Понимая, что все хорошее давно позади, Грог медленно открыл глаза, и не ошибся. Он лежал в центре глубокой ямы, окруженной кольями. Напротив стоял точно такой же гримлак, только слега потрепанный. На морде зверь носил деревянный конус с дырками, напоминавший наконечник копья. Им он зачем-то бодал его в бок. Грог с трудом поднялся и обомлел. Со всех сторон на него таращились гримлаки. В яме их было не меньше дюжины.

— Сколько же вас здесь? — пробормотал он, невольно зарычав в собственный намордник.

Монстры вокруг ответили тем же. Тот, что бодался, подошел вплотную и легонько ткнул его мордой в бок. По количеству шрамов и рваному уху, Грог понял, что перед ним вожак. Зверь упрямо бродил вокруг него, принюхиваясь и фыркая. Наверное, животное сбивал с толку запах человека, а может Рваное ухо размышлял, стоит ли принимать его в стаю. До сих пор не понимая, что он здесь делает, Грог, прихрамывая, пошел навстречу лидеру. Черный как смоль хищник издал утробный рык и больно кольнул его намордником в ребра. У Грога от такой перемены шерсть на спине встала дыбом. Остальные гримлаки последовали за вожаком, угрожающе выставив вперед острые конусы на носах.

От массивного копейного удара его спас хриплый голос. Шурша плотными доспехами, к загону подошел его похититель, и о чем-то заговорил со стражниками. На этот раз Грогу удалось рассмотреть оружие, висевшее у никтфута за спиной. Это был юн-катль, самый мощный боевой меч никтов, представлявший собой деревянную дугу с вставками из острых кусков обсидиана. Юн-катли, также как и шейлины алмеров, на рынках Готфорда продавали оружейники. Сражаться ими магорцы не умели и держали диковинные клинки в качестве настенных украшений. Вооруженный двуручным мечом никт определенно был кем-то важным. Возможно, даже предводителем.

По его приказу у спуска в яму были сняты колья. Затем вниз спрыгнули два мускулистых никта и, схватив нескольких гримлаков за ошейники, принялись вышвыривать хищников наверх точно щенков. Он и Рваное ухо последовали за ними. Наверху их посадили на поводки и потащили туда, где располагался лагерь.

У хижин Грог встретил множество бледнокожих воинов с кремниевыми топорами и копьями. Все они выглядели одинаково. Грудь каждого защищал традиционный хлопковый доспех, державшийся на изящной шнуровке и ремнях. Легкие поножи из кожи и дерева покрывали ноги от пояса до щиколоток. Некоторые никты носили костяные наплечники и рогатые шлемы, сделанные из черепов мирквихттов. Набедренные повязки с кожаными ремнями были у всех, также как и пояса, на которые бледнокожие охотники вешали трофеи, добытые в бою.

Никакого железа и тем более риклия в лагере не было. Грог хорошо помнил древнее правило, согласно которому первородные существа боялись дотронуться до всего, что вышло из человеческой кузницы. Даже необработанная железная руда вызвала на их коже ожоги. Так, по легенде, на никтов действовало проклятье Нигмы, за то, что созданные ею существа решили служить ее отцу Ниргалу.

Несмотря на гротесковый вид и полузвериные морды, выглядели никты вполне миролюбиво. Они переговаривались на своем языке, возводили шалаши, кололи дрова и строили защитные укрепления. Были и такие, кто тесал топоры, разложив на траве перед собой боевые орудия собратьев. Некоторые самозабвенно музицировали, стуча огромными ладонями по барабанам. Один никт даже варил что-то в большом каменном котле, время от времени щелкая половником по головам помощников.

То, что это не поселение, а военный лагерь Грог догадался быстро, как и то, что никты разбили его недавно. Всего полсотни воинов с гигантом-предводителем и старым шаманом. Последнего он заметил на холме неподалеку. Плечистый никт в расписной хлопковой мантии сидел, подобрав ноги, и зачем-то смотрел в небо. На голове у него был нелепый плюмаж из разноцветных перьев и оленьих рогов. Две худые руки с костяными браслетами лежали на коленях. Что им могло понадобиться на севере? Зачем они построили лагерь так далеко в глуши? Среди них не было материковых собратьев, чей рост, как он слышал, не превышал человеческий. Следовательно, это были дикие никты, приплывшие с Эквитании или спустившиеся с Рудных гор.

Проведя их через лагерь, никты сходу увели трех гримлаков на поляну, где стояли деревянные перекладины и соломенные чучела. Его же предводитель повел на холм к шаману. Пожилой никт с седым пушком на щеках, напоминавшим бакенбарды, осмотрел его предплечье, затем достал из мешочков у пояса какие-то бледные травы и, прожевав их, приложил к рассеченной шкуре. Грог не сопротивлялся, дождавшись, пока рана запечется. Потом шаман извлек из чехла у пояса острую мраморную иглу и, смазав наконечник инструмента зеленоватой мазью, пять раз избирательно уколол его в предплечье. Боль как рукой сняло.

Грог невольно испытал чувство благодарности. Этот никт отличался от тех, что носили топоры и броню. Все что он делал, и даже то, как он молчал, наводило на мысль, что пожилой целитель далеко ушел в развитии от своих собратьев. От людей, впрочем, тоже, раз научился лечить живых существ без заклинаний и зелий. Вооруженный юн-катльем никтфут что-то ему сказал. Жрец ответил. Несколько раз из уст предводителя прозвучало «Га-Рок». Возможно, это было имя врачевателя, хотя никты с тем же успехом могли так называть и гримлаков. Размышляя об этом, он зыркнул на шамана, который теперь для него стал Га-Роком, и вздрогнул. Громила с мечом продолжал говорить, а шаман то и дело ему кивал, но оба водянистых глаза наблюдали за ним. Никт в раздумьях теребил подбородок в том месте, где срастались бакенбарды, словно догадывался, кто на самом деле пред ним.