Последним она повидала Гримбальда. Наблюдая за происходящим, Кассия не сразу поняла, куда занесло парня. Взор молодого охотника был обращен на завесу кустов. За ними виднелся трехэтажный фахверковый дом с пристройками, нижний ярус которого был обложен кирпичом. Напротив простирался обширный двор и десятки ветхих построек.

— Да это же усадьба Лендлорда! — вслух произнесла она и с опаской покосилась на дверь.

Гримбальд тем временем сменил укрытие и ползком перебрался к мельнице, за которой виднелась таверна. Там за углом стоял молодой наемник и украдкой смолил косяк рваротной травы. Кассия не понимала, зачем парень полез на двор землевладельца. В то же время ее охватило странное чувство, как будто она забыла о ком-то еще. Когда Гримбальд вновь посмотрел на молодого наемника, это чувство только усилилось.

Совладав с собой, она решила, что это из-за сестры и погасила видение. Остальные давно ждали ее на заднем дворе «Последнего приюта», да и сама она торопилась поскорее закончить ежегодный ритуал. Галопом до полей по большой дороге не больше трех часов езды. Гримбальда она найдет, когда окажется поблизости от ферм. Самое страшное, что с ним могут сделать наемники — это побить.

Согнув запястья, Кассия дождалась, пока браслеты пропустят тревоги через боль, забрала зелья, куклу и открыла дверь. Стоило ей это сделать, как сквозь щель в покои прошмыгнула большая серая мышь. Вслед за ней на ковер прыгнула генетта. Кассия в растерянности проводила пушистый комок, забежавший под кровать. Туда же устремилась и пятнистая охотница.

— Прочь! Кыш! — топнула та на зверьков, игравших в смертельные салки.

Склонившись над ложем, она хотела отбросить простыню, но взгляд остановился на талисмане, выпавшим из выреза платья. Два дня назад, перед охотой на герконов, они с Гримбальдом хотели сорвать эти штуки. Смешной эксперимент с ожидаемым исходом. Хорошо, что у них ничего не вышло. В детстве, прежде чем сочинить слова клятвы, она неделями молилась у алтаря Нисмасса об исполнении заветной мечты. Желание вечной дружбы в то время для нее было вполне естественным. Она была единственной девчонкой на ферме Годвина, и единственной на севере долины, которую группа мальчишек приняла в свою компанию. Тогда ей хотелось, чтобы так продолжалось всегда. За городом дети умирали чаще, и срединная долина не была исключением. Выжить они могли только вместе. Друзья так и не узнали, что на самом деле она натворила, а ей стыдно было признаться. Когда делаешь нечто подобное, лучше держать язык за зубами.

Генетта вскоре вышла из-под кровати с гордо поднятой головой. В зубах охотница держала свою добычу.

— Вот и славно, — тихонько произнесла Кассия. — Все мы делаем то, что должны.

Дождавшись торжественного выноса мыши, она вышла следом и заперла дверь. Путь ее лежал на фермы, где она наконец исполнит сестринский долг и в землю на могиле Белль погрузится одиннадцатая по счету кукла. На этот раз — последняя.

С гор веяло зимней прохладой. Под ударами ветра шуршала козлиная трава. Бесчисленное количество острых стеблей терлись друг о друга, порождая шелест похожий на шорох сухой листвы. Впереди бежал бурный поток, у обрыва обращаясь водопадом, питавшим Южное озеро на дне срединной долины. Повсюду лежали камни, сброшенные с вершин непогодой. У подножья Рудных гор и света было больше. Сумрак лощины исчез вместе с лесом, шумевшим теперь в нескольких милях под ногами. Анабель шла по краю пропасти и смотрела на долину, в центре которой стелились ковры незрелой пшеницы. Отсюда были видны и фермы, и озеро с виноградниками, и усадьба Орвальда, и даже треугольная крыша часовни над кронами деревьев. Тут и там по дорогам двигались повозки торговцев. На огородах у опушки работали крестьяне. Чуть поодаль дровосеки валили деревья. Дальше тянулся лес, потянутый молочной дымкой, а за ним снова горы, окружавшие долину кольцом. Негоцианты с большой земли говорили, что она напоминает им Превечную долину, расположенную на востоке материка. Там в чаше гор вокруг древнего города земледельцев тоже зеленели гигантские поля, кормившие весь восток Дунлага от Гамела до Джемсвилла.

Не скрывая отвращения, Анабель плюнула вниз. Если окрестности Данвилла и впрямь были похожи на их долину, то Ревиратское герцогство было одним из немногих мест на материке, которое ей следует обходить стороной. Повернувшись, она окинула взором высокогорные пастбища. На горизонте по лугам серыми пятнами двигались отары баранов, издали напоминавшие хлопья грязной пены. Дальше в полусотне миль у подножья двух остроконечных вершин стояла ферма местного арендатора, обнесенная частоколом. На первый взгляд мир Альбрехта выглядел не таким уж плохим. Здесь жизнь текла размеренно. Крестьян не тревожили наемники и бандиты. Еды было в достатке. Солнца и прохлады — еще больше. Тем не менее, жители долин избегали высокогорных пастбищ. Погода в горах была непредсказуема. В конце весны холодный ветер над вершинами сталкивался с потоками суховея, тянувшегося с Южных островов, принося грозы страшной силы, после которых крестьянам часто приходилось заново отстраивать фермы. Сюда же из долин по ту сторону Змеиного витка забредали небольшие, но очень быстрые зубастые ящеры, от которых на обширных лугах не было спасения. Бегая на двух ногах, снорлинги ловко маневрировали меж камней, совершая стремительные нападения, а самые молодые особи могли догнать даже лошадь. Деревья росли лишь у подножья гор, а обломки скал были недостаточно высоки для укрытия, поэтому на лугах крестьянам приходилось возводить смотровые вышки, число которых росло из года в год.

Анабель сощурилась, посмотрев на серый кряж, напоминавший отвесную стену, затем на остроконечную Тельму, больше походившую на каменную иглу, и ее товарку поменьше — Вырну, выделявшуюся широким склоном и плоской вершиной. Между ними располагалось ущелье, за которым начинался известный всему миру Змеиный виток. Только по нему можно было беспрепятственно попасть в Орклад и вывести кладенцовую руду из Вихтрука, а также отправить новый этап заключенных в риклиевые копи Пайнрута. Размышляя об этом, она поймала себя на мысли, что снова воображает то, чего никогда не видела. На острове ее особенно интересовал Вихтрук или, как его называли местные, — «Черный котел». Это место, по словам негоциантов и горняков, напоминало бездонный колодец, в который редко проникали лучи солнца. На дне глубокой долины стоял шахтерский городок, окруженный частоколом и башнями. Десятки кладенцовых шахт и торговых постов были разбросаны на перевалах от Моста Рейнальда до врат Боргосса. Люди шли сквозь горы по единственной дороге к Майнриму через нечестивые места, пустоши, чахлые леса и ущелья, населенные никрипами. Таким Вихтрук на протяжении столетий описывали путешественники, и всякий раз добавляли, что жизнь отдельного человека там ничего не стоит.

К реальности ее вернул шум бегущей воды. Они перешли реку по каменному мосту, очутившись на противоположном берегу, откуда из-за обломков скал виднелась ферма Саргона — самого крупного арендатора в этой местности. Десяток построек и двухэтажный фахверковый дом стояли на лугу возле сосновой рощи. Не доходя до огородов, Оливер повернул в сторону гор, и повел их крошечный отряд вдоль реки. За дубовой рощей потянулись луга и пшеничные поля с плетеными оградами. Всматриваясь в прозрачную дымку, Анабель заметила далеко на юге ущелье, за которым начинался Змеиный виток. Отсюда проход между Тельмой и Вырной казался не больше булавочной головки. От полей ее отгораживал высокий частокол и несколько смотровых башен, которые уже давно никто не охранял. Оливер и Шанти два года назад были там, и даже поднимались в горы, но в Оркладе из присутствующих успел побывать один лишь Альбрехт. По словам разгильдяя-пастуха, делать там было нечего, разве что в ямах возле казарм ополчения иногда попадались заключенные, у которых можно было выспросить последние новости с материка.