— Чудесный край, — нарушил молчание бородач. Голос его звучал умиротворенно, но радости в нем почему-то не было. — На пастбищах слушайся только фермера. Здесь нет наемников, бандитов или ополчения. Только суровая природа на просторах полей. Если и существует на Миркхолде свобода, то только в таких местах.

— Это не свобода, когда есть, кого слушаться, — коротко заключила она.

Альбрехт и Оливер одновременно посмотрели на нее, но промолчали.

К середине дня они добрались до противоположного края пастбищ. Попав в тенистую рощу, крестьяне и горожане остановились на привал в пяти милях от фермы, где жил Альбрехт. Анабель уселась рядом с Оливером и, приняв из рук Шанти кусок пирога с земляной морковью, стала смотреть по сторонам. Место это отличалось от уютного двора Саргона. Здешний арендатор боялся хищников, от которых пытался спастись с помощью частокола и смотровых башен. То же самое делали вольные стрелки Змеиного лагеря, откуда четыре года назад на свою последнюю охоту вышел ее дед. Вокруг подгнившей стены из отесанных бревен росли деревья и кусты. Крыши складов были сложены из сухих досок, серых, как камень. Надо всем этим возвышался продолговатый дом Октана, больше похожий на амбар. Со слов Альбрехта, и без того укрепленная ферма превратилась в настоящую крепость после нападения стаи снорлингов, растерзавших четверых крестьян и утащивших в горы десяток овец. С тех пор пастухи носили при себе луки и копья, а в ночное время разжигали вокруг загонов костры. Люди арендатора Элмера, державшего двор на противоположной стороне пастбищ, делали то же самое, но частокол не возводили, ограничившись грудами камней и вбитыми в землю кольями.

Глядя на стада неподалеку, бородач махнул в знак приветствия какому-то пастуху в соломенной шляпе. Тот вместо ответа зачем-то ударил овцу ногой под зад и захохотал.

— Думают, мне влетит за то, что бросил работу, — пояснил Альбрехт, одернув ворот темно-серой куртки. — Ха! Дурачье. Мы с Октаном старые друзья. Он давно собирается просить барона, чтоб меня освободили, только мне все равно податься некуда.

— Мог бы в город пойти, — предложил Шанти.

— И что? Я был в вашем свинарнике. Не понимаю, как вы там выживаете. В порту докеру платят двадцать золотых в день. Подмастерьям в цехах еще меньше. Кому я там нужен. Нет уж. Да я бы и не ушел с этого воздуха задарма.

— Плыви на материк. Там работы всем хватит, — вполоборота произнесла Анабель.

Бородатый пастух перестал ухмыляться и пристально на нее посмотрел.

— На войну? Ты хоть понимаешь, о чем говоришь, пташка?

Анабель не ответила. Уж она-то понимала как никто другой, и даже выучила названия герцогств, где шли самые ожесточенные бои.

Проведя полчаса под деревьями, они уничтожили остатки еды, после чего Оливер решил вернуться в долину. Спуститься туда можно было по широкой лестнице, вырубленной в скалах. Только так они могли обогнуть поля близ хозяйского домена и попасть в нужное место незамеченным. Крестьянин уже собирался пойти на другой конец леса, но Шанти запротестовал. Они плотно позавтракали и хорошо отдохнули. Все как обещал Оливер, за исключением одной мелочи.

— Мы хотим знать, куда идем, — произнес Шанти. — Раньше у нас таких секретов не было.

Анабель про себя усмехнулась. Не у нас, а у вас. В отличие от других, она давно знала, куда они идут. Оливер ей все рассказал еще вчера вечером. С тех пор она молчала, с нетерпением дожидаясь момента, когда увидит их испуганные лица.

— Друзья должны доверять друг другу, — с притворной обидой, молвил Оливер. — Ты ведь не сомневаешься во мне? Да, Шанти?

— Пусть Нисмасс испепелит меня до самых пят, если я посмею.

— Мы все хотим знать, — поправил Альбрехт.

— Узнаете в свое время. Если расскажу вам сейчас, вы меня замучаете вопросами, а мне нужно все хорошенько спланировать.

— А чем ты до этого занимался?

— Тоже планировал.

— Полдня? — у Шанти глаза на лоб полезли. — Ты что, собираешься ограбить подвал Лендлорда?

В этот момент Альбрехт вновь махнул рукой, только теперь в сторону чащи. Анабель пригляделась туда, куда смотрит бородач, но ничего не увидела.

— Эй! Ты чего тут? — с притворной строгостью пробасил пастух, поманив кого-то к себе. — Давай сюда, пташка! Я тебя вижу.

— Пташка? — переспросил Оливер.

Из кустов поднялась невысокая фигурка. Незнакомка слегка сутулилась, обняв себя руками. Сквозь узкий пробор в стене черных как сажа волос за ними наблюдали два любопытных глаза. Анабель, увидев это чудо, подняла копье, делая вид, что собирается поразить цель. Девушка в кустах попятилась.

Когда дочери городских богачей называли их с Еленой сумасшедшими, ей всегда хотелось напомнить о существовании Миранды. Жаль, что в Готфорде об этом диковинном зверьке никто не слышал. Миранда была абсолютно безумна. Анабель часто видела, как эта мелюзга бродит по лесам одна, разговаривает сама с собой, прячется вблизи жилищ и наблюдает за людьми. В одежде чудачка предпочитала темные цвета, а если платье затиралось и становилось чересчур светлым, могла запачкать его углем. С такой только по кладбищам можно было гулять, и то в дневное время, чтобы нежить не пугать.

— Ты ее знаешь? — поинтересовался Шанти, глядя на Альбрехта. — Она с фермы?

— Нет, из долины. Это Миранда. Дочь местной целительницы.

— Дочь ведьмы, — ледяным тоном поправила Анабель.

— Зачем шпионила за нами, Миранда? — строго спросил парень, уткнув кулаки в круглые бока.

— Не шпионила, — послышался за волосами тихий, но приятный голосок.

— Крошка, тебе что, жить надоело? Тут не место для игр, — заботливым голосом молвил Альбрехт. — Что на пастбищах делала?

— Овечек смотрела, — вяло отозвалась та.

— Чего на них смотреть-то?

Оливер многозначительно глянул на друзей. Потом указал на Миранду. Какой бы сумасшедшей она не была, оставлять чудачку одну в горах он не собирался. Крестьянин шагнул ей навстречу, но девушка как будто только этого и ждала, сделав одновременно с ним шаг назад.

— Альбрехт прав. На пастбищах опасно, — пояснил он, оглянувшись на остальных. — Отведем ее в долину.

— Она же как-то сюда притащилась, — ответила Анабель, обозлено саданув копьем по траве. — Нам хвост не нужен. Сама вернется.