— Да не смотри ты так на нас. Это правда! Я был с ними в тот день, — добавил Брик, поглаживая правую руку, — и тоже мог сгинуть, если бы один засранец не пустил мне стрелу в плечо. Не знаю, что с ним стало теперь, но золотой у алтаря я за него оставил.

— Все знают, что ты большой добряк, Брик, — кивнул его одноглазый приятель, хлопнув заскулившего наемника по больному плечу.

В надежде вернуть разговор в прежнее русло, Гримбальд подошел к Брику и, сцепив руки перед собой, точно в молитве, кротко спросил:

— Куда они пошли? В какое место на севере? Где эта пещера? Скажите, пожалуйста.

— Никто не знает, парень, — терпеливо ответил Дистенза, вновь положив ему рук на плечо. — Об этом ведает лишь господин, но даже не вздумай его беспокоить.

— Позвольте мне с ним поговорить!

— Парень, — уже без улыбки произнес глава охраны домена, — мы сейчас с тобой так вежливо болтаем только потому, что от тебя на фермах ни разу не было проблем. Уходи по-хорошему, иначе Олаф и Брик тебя проводят, а когда они провожают, маленькие мальчики обычно плачут.

Барток, все это время пивший джин в стороне, разом оживился и подскочил к нему.

— Да, Гримбальд. Пойдем-ка в лагерь, — поддержал охотник, бережно потянув его за руку. — Я хоть и не маленький, но плакать не хочу.

— Слушай своего друга, — добавил Олаф, брезгливо осмотрев его с ног до головы. — Проспись сперва, а то выглядишь так, словно тебя в темнице гноили.

Дальше задавать вопросы было небезопасно. Да и бесполезно о чем-то разговаривать с наемниками. В охрану к Лендлорду обычно брали самых тупых и жестоких рубак, чтобы меньше думали и больше работали кулаками. Одно он теперь знал точно — за толпой этих выродков есть человек, который может ему помочь. Чтобы начать поиски друга он должен сперва проникнуть в усадьбу и добраться до Орвальда раньше, чем наемники доберутся до него. Вот только как это сделать…

В лощину они вернулись порознь. Барток всю дорогу жаловался на нищету, оправдывал свой поступок скаредностью отца, быстро забыв, что Вульфгард подарил ему дорогой лук, проклинал какого-то алчного Палтуса, и выражал соболезнования по поводу кончины Грога. К концу пути Гримбальд так от него устал, что на подъеме громко застонал, схватился за живот и без лишних слов направился в ближайшие кусты. Барток правильно его понял и не стал ждать, пообещав бутыль крепкой настойки по возвращению в лагерь.

Избавившись от хвоста, Гримбальд направился к скалам. Оттуда по краю лощины он добрался до каменных круч, за которыми начиналась тропа рудокопов. Остановившись там, он выпил воды и проглотил кусок вяленого мяса, а затем пошел наверх. Каменистая дорога, петлявшая межу голых утесов, огибала срединную долину с юго-запада и вела на высокогорные пастбища, где тоже стояли фермы. Вокруг было сухо и прохладно. По краям дороги рос чертополох и репей. Иногда в тени скал попадались зеленые поляны, заросшие молодым лисохвостом. Камни под ногами хрустели как сухие ветки, рассыпаясь и скатываясь вниз. Ступенчатые утесы с высохшей растительностью, возвышались по обе стороны дороги. Чем выше он поднимался, тем просторнее и холоднее становилось вокруг.

Наконец, когда сумрак лощины окончательно растаял, каменные тиски утесов расступились. Тропа выпрямилась. Здесь над долиной во множестве цвел маквис и сорные травы. Долина теперь лежала далеко внизу, укрытая полями незрелой пшеницы, раскинувшимися до самого горизонта. На другом ее конце в молочной дымке зеленел лес, за которым бесформенной громадой поднимались скалы. Противоположный край каменной чаши, на краю которой они с отцом когда-то жили, находился в сотне миль к северо-востоку. Где-то там, через леса к подвесному мосту тянулся старый торговый путь, по которому две недели назад ушел Грог.

Пока он слепо двигался вперед, на пути все чаще стали попадаться поросшие вереском террасы с узкими тропами, выводившими к обрывам. Прошло не меньше получаса, прежде чем он выбрал одну из таких площадок и зашага в сторону пропасти. Выйдя на узкий каменный козырек, нависавший над долиной, Гримбальд уселся на плоский камень и посмотрел вниз. По пыльной дороге со стороны кеновийских виноградников к бастиону наемников двигалась повозка, запряженная караковой лошадью. Крошечная, словно блоха, она оставляла за собой едва различимый пыльный след. Солнце светило с востока, наполняя долину бледным светом, а еще выше надо всем этим нависал лазурный океан пустоты, в который вонзалась вершина горы Тэрэс.

Гримбальд сощурился и тяжело вздохнул. Откупорив бутыль с водой, он сделал несколько долгих глотков. Ситуация была непростая. Одним махом выбраться из нее он не мог, а вытащить друга и подавно. Теперь, когда правда раскрылась, нужно было действовать, но не так, как это принято у молодых — в трясину с горячей головой. До старого Монферона, в одиночку обошедшего половину пустыни, ему было далеко. В отличие от великого исследователя он не умел колдовать и плохо ориентировался в глуши. У него не было ничего, кроме ловкости и зорких глаз. Чтобы найти друга ему потребуется помощь всех и каждого, включая того, по чьей воле Грог отправился в опасное путешествие.