Запрыгнув на постамент, землевладелец почти швырнул свечу на столик и опустился на колени перед шестым сундуком.

— Не могу понять, что со мной, — признался он самому себе, и мнительно осмотрелся. — Я всякий раз, когда хочу свой отпереть, впадаю в дикий трепет.

Он подавился слюной и стал сухо покашливать. Затем дрожащими руками снял с шеи связку ключей и стал перебирать их, выискивая тот, на котором был выгравирован номер шесть.

— Это не страх! Чего бояться мне? У пояса кинжал и дюжины убийц снаружи.

Коснувшись пояса, проверив, на месте ли короткий кинжал, Орвальд вернулся к возне с ключами.

— Я помню, как-то раз, отец мой принимал бродячего алхимика, и тот изрек занятную теорию. Старик считал, что существуют люди, которым нравится терзать других людей. Их смысл жизни коренился в том, чтобы чинить страдания и страх, рубя и разрезая слабые тела. — Вставив ключ в замочную скважину, Орвальд собрался с духом и дважды повернул металлический стержень с двумя насечками. — Готов поверить, что влагая ключ в замок, я чувствую все то, что чувствуют они, вонзая в жертву сталь.

Дрожащими руками он открыл сундук, и глаза его округлились так, словно внутри копошился выводок ядовитых змей. Пламя свечи рассеяло тьму и тысячи монет слились в единую массу, мгновенно поглотившую его сознание.

— Шестой сундук наполнен, — хрипящим от переизбытка чувств голосом молвил он, высыпав монеты в сокровищницу. — Настал заветный час. Настало время! Пора великий праздник учинить!

Попятившись, он кое-как встал и, взяв со столика свечу, раскинул руки в стороны, словно обращался к шумной толпе с городской трибуны. В такие мгновения он слышал где-то в подсознании ласковый голос, нашептывающий ему, что нужно делать и кем можно стать, имея такое богатство. Сейчас он чувствовал себя королем Магории, почти божественным правителем, по сравнению с которым величайший меандрийский император Меандрион I казался отпрыском нищего калеки. И это был открыт только один сундук! Когда же отпирались все шесть, мягкий голос переходил в рев. Силой мысли он превращался в ослепительное божество, способное сместить с небес самого Нисмасса.

— Из этого секретного подвала я править островом могу! Достаточно пожелать, и у меня будет армия. Одно мое слово, и на месте фермы воздвигнут замок, на башнях которого я вознесусь в небеса! Стоит захотеть, и лучший миннезингер королевства приплывет сюда, чтобы сочинить обо мне песню!

Расхаживая из стороны в сторону, Орвальд все не унимался, продолжая выдумывать диковинные метаморфозы своей персоны, при этом энергично потрясая руками. Силы ему придавало богатство — гарантия правления, залог величия и надежная защита.

— Я король Миркхолда! Я буду править всем! Я…

Дернув рукой с особой яростью, он случайно потушил свечу.

— Ниргал меня разорви!

Ругаясь и спотыкаясь, он кое-как заковылял на ощупь обратно к двери, где лежали фосфорные камни. Пройдя половину пути, Орвальд услышал знакомый голос, который будил его по утрам.

— Ваша милость! Ваша милость!

Кроме жены по утрам его будил только Джагинс. «Проклятый, болтливый, неугомонный, тупоумный крокер», — про себя выругался он. Нигде от него покоя не было. Джагинс передвигался быстро и бесшумно, часто появлялся не вовремя, а иногда даже шпионил через окна. Орвальд был уверен, что сядь он в лодку и уплыви на один из атоллов окружавших Миркхолд, пронырливый мажордом и там бы его сыскал.

— Велел же не беспокоить, пока я здесь! — рявкнул он, кое-как нащупав ручку двери. На ферме про него и так много слухов ходило, мол, в прошлом году он был тайно помолвлен с мешком золота, что вместо еды он питается монетами и прочая ерунда, явно придуманная любителями рваротной травы. Не хватало еще, чтоб наемники узнали, как он с сундуками разговаривает.

Визитер тем временем переминался с ноги на ногу, виновато потупив взгляд, и почему-то молчал.

— Ну чего тебе? — с угрозой в голосе произнес он, глядя сквозь приоткрытую дверь на бородатого крестьянина.

Мажордом, казалось, был чем-то встревожен.

— Простите, ваша милость, — виновато пробормотал тот. — Я бы ни за что не посмел вам мешать строить такие планы…

— Какие еще планы? — подозрительно сощурился он, догадавшись, что мерзавец все слышал.

— Никакие… Я пришел сообщить, что ваша дочь опять чудит.

Орвальд немедленно вышел из тьмы, запер подвал и поднялся наверх. Последние три дня Елена действительно чудила без меры. Чертовка и раньше слушалась его через раз, но теперь вовсе от рук отбилась. Даже мать не могла ее утихомирить. Девчонка почти не спала, и ела на ходу. Облазила поля, леса и фермы вокруг домена, словно искала что-то. По утрам она упражнялась в стрельбе из лука до тех пор, пока из порезанных тетивой пальцев не начинала сочиться кровь. Вечером молотила дубинкой по соломенным пугалам. Два дня назад пыталась украсть лошадь и исцарапала лицо конюху, пытавшемуся ее остановить, а прошлым вечером едва не погибла. Какой-то пьяный наемник в таверне заглянул ей под платье, так она схватила раскаленную кочергу из камина и засунула ее в штаны молодчику. Доставалось и ему. Уже второе утро на столе в кабинете он находил соломенную куклу измазанную кровью и клочок пергамента с одним единственным словом: «Грог».

Орвальд запер вторую дверь и поспешил следом за мажордомом. Ох уж этот Грог. Минула неделя с тех пор как он ушел. Бод, Ренан и Скиф тоже не вернулись. Север поглотил их. Понятно, что с ними стало, и где лежали трупы незадачливых грабителей могил. Пусть там и валяются. Он просил о таком пустяке, но они и с этим не справились. Кому нужен глава охраны домена, который не может стащить мешок золота из-под носа слепого скелета? К счастью теперь на него работал настоящий воин, прошедший сквозь огонь войны. На высоком посту Дистенза проявлял куда больше рвения, исполняя любую прихоть, и даже называл его «господин-покровитель». Звучало бестолково, как и имя самого наемника, но ему было приятно.