Она говорит сквозь рыдания:

— Кир, у меня есть план.

Обмерев от ужаса, говорю:

— Какой?

— Не скажу. Тебе же спокойнее. И не проси.

Просить я не собираюсь.

— Кир, мне нужна твоя помощь. Небольшая… Поможешь? — её красные от слёз глаза глядят умоляюще.

— Разумеется.

— Понимаешь, к нему не подобраться. Надо достать одну штуку. А дальше, я уж сама…

— Почему, не подобраться?

— Ты сам рассказывал, ЧТО ты в нём видел! Это не человек — дракон! Зло в чистом виде!

По спине бегут мураши… Даже не представить, что она говорит об отце!

— Кир, он был на Дзете в тот день. Мы оба там были. Он видел Тьму.

— А ты?

— В реальности — нет. Только на видео. Ты меня знаешь, я не могла упустить возможность попробовать новое. Но, только башка разболелась…

Еле выговариваю:

— Что за штуку надо достать?

— Реверсный нейропроцессор.

Не знаю, что я ожидал услышать. Но точно не это! Реверсный нейропроцессор, или попросту — реверс-процессор! Я слыхал, что любимые требуют звёздочку с неба!

Молчаливая минута уходит на то, чтобы привести мысли в порядок.

— По-твоему, к устройству, с потенциально беспредельными возможностями взлома, подобраться легче, чем к Фиесту? Их, может, десяток всего…

— Двадцать три штуки.

Смотрю, она неплохо осведомлена!

— Пускай двадцать три… К ним приставлено больше охраны, чем к Президенту Союза. Даже, если ты её добудешь — что, разумеется, нереально, по тревоге поднимут полицию, армию, спецподразделения, суперагентов и…

— Только в том случае, если пропадёт одна из этих двадцати трёх. Одна из уже выпущенных и переданных государству нейросетей.

Я начинаю понимать, к чему она клонит.

— А тебе известно, кто их вообще производит?

— Будто ты сам не знаешь, кто подмял под себя науку!

Знаю. По иронии судьбы, мы сидим на крыше их небоскрёба. Впрочем, самое ценное, что есть в этом здании — очаровательные секретарши с острыми коготками.

— Кир… Учёные — люди творческие. А творчество с порядком не совместимо. К тому же, они не сообщат о пропаже — скандал не в их интересах.

Дёргается веко. Нервы и так расшатаны, а тут ещё эта истерика и безумное предложение… Угораздило же меня оказаться в центре загадочной странной игры!

Больше никогда, ни за что, не познакомлюсь с девчонкой!

Хотя, надо честно признать, что эмоций-то — через край. А терять мне по-прежнему нечего. И отчего бы в таком случае не расслабится? Не посмотреть, чем закончится шпионский сериал?

Это не значит, что нужно выключить мозг. Потому я молчу, перебирая в уме варианты. Все подряд, даже безумные…

— Ну что?

— Процент успеха — ноль целых, фиг десятых.

— Думаю, на одну десятую больше… Кир, у всех есть право на всё. Но воплотят мечту только смелые.

— Мэйби, мой отец не занимается хакингом и реверс-процессорами. Даже ГСН — не его территория. Если ты полагаешь, что я что-то знаю или могу получить доступ через отца…

— Заткнись! — она вскакивает. — Я жалею, что тебе рассказала! Видимо, ты бесчувственная машина! Сидишь возле обезумевшей от горя девчонки и анализируешь?! — слово «анализируешь» звучит в её устах грязным ругательством, будто хуже ничего и вообразить невозможно!

— Мэйби…

— Значит, по-твоему, я спланировала всё с самого начала? И это?! — она развязывает шейный платок. — Кир, ты — настоящий друг! И знаешь что? Анализ — его излюбленное занятие. Вы с ним очень, очень похожи! — она бросает через плечо: — Прощай! Сиди тихонечко в ожидании конца! — она прыгает на крышу, прямо с опорной станции.

Высота — метров семь!

Перекатывается, встаёт. Не оглядываясь, уходит.

— Мэйби!

Я спускаюсь по вентиляционным коробам и догоняю девчонку возле самого выхода с крыши. Хочу взять за плечо, но замечаю, что по нему течёт кровь. Не прикасаясь, твержу:

— Мэйби, Мэйби…

Она оборачивается:

— Ну что ты мычишь? Мээ… Мээ… Думаешь, я своё имя не знаю?

— Я сделаю всё, что ты скажешь!

— Всё? Вот так прямо — всё? Это прикольно! — она закусывает губу.

По спине носятся мураши, настолько не вяжется этот томно-игривый тон с её заплаканными глазами, с багровым ручейком, тянущимся от плеча до пальцев, роняющих на крышу тяжёлые капли.

Она берёт мою руку, выпачкав и привязав густой липкой кровью.

— Тогда пошли… Поговорим обо «всём»…

Мы скользим парой белых теней мимо капелек, уже загустевших, уже не заметных на чёрном. Мимо трещин, в том месте, где приземлилась девчонка.

Движемся к краю, с которого только и можно взглянуть в неодолимо манящую бездну…