— Спасибо, принеси мне тарелки, — попросила его.

— Тарелки? — удивился он.

— Да, тарелки не из сервиза, а какие-нибудь глиняные, уродливые. У нас же есть такие тарелки?

— Есть, — подтвердил слуга. — Сейчас принесу.

Я нервно сжимала и разжимала кулаки, ходя туда-сюда по комнате. На меня то накатывал гнев, то тупое чувство моральной слабости, а затем снова злость. На себя, за то, что нюню распустила, на Вильяма — мог бы и предупредить, хоть бы словом или жестом намекнул на подобный исход событий! Злость на Императора, злость на придворных, которые с радостью разносили сейчас слухи по всему городу!

Зашла мама, в руках у неё было письмо.

— Ты как? — был первым её вопрос.

— Злая! — ответила честно.

— От Императора. — показала она письмо.

— И что пишет? Наверное, радуется, что зятя у тебя отбил!

— Если бы, — ответила мама и присела на кресло. — Он весьма удивлен сложившейся ситуацией. Да и я, честно говоря, немного в шоке. Это совсем не похоже на Вильяма.

— Немного? — усмехнулась я.

Мама промолчала.

Пришел дворецкий с тарелками, поставил на стол, и так же молча ушёл.

Я взяла тарелку и кинула в стену. Раздался звон бьющейся посуды. Плечи у мамы вздрогнули. Я кинула ещё одну и ещё, представляя, как осколки впиваются в тело принцессы, в тело её наглой фрейлины Доры. Кидать тарелки в воображаемого Вильяма не получалось, как только представлю его лицо, руки опускаются.

На звон примчался брат. Влетел в комнату со сгустком темной энергии в руке.

— Оля? — недоуменно спросил он, оглядывая груды разбитых тарелок. Мама молчала. Я кинула в стену ещё парочку.

Брат развеял заклинание.

— Хочешь я его на дуэль вызову? — сразу понял он, в чём дело, а точнее в ком.

— Не глупи, Николас, — ответила брату. — Я всё ещё рассчитываю переложить обязанности наследника рода на твои плечи.

— Но это так подло с его стороны! — продолжил он возмущаться.

— Ты в это веришь? — спросила его, перед тем как кинуть ещё одну тарелку.

Николя пожал плечами.

— А вы как об этом узнали? — спросила я, перестав на миг кидаться посудой.

— В газетах написали, — сказала мама, — а потом и письмо пришло от Императора.

— Аааа! — крикнула я, запуская последнюю тарелку. А потом глубоко вздохнула, закрыв глаза. Сосчитала до десяти и спокойно спросила:

— Что мы будем делать?

— Всю вину Император перекладывает на плечи Вильяма. Ты здесь пострадавшая сторона. Так что проблем с прессой быть не должно, а вот аристократки вполне могут позлорадствовать. Нам остается только держать лицо, — проговорила мама.

— То есть бездействовать? — уточнил брат, привалившись к двери.

— Это не бездействие, сын мой. Это достойное принятие поражения.

Меня передернуло от такой формулировки.

— Поражение? — ошеломленно спросила я.

— Дорогая моя, у тебя жениха из-под носа увели!

— Ещё нет! — резко ответила ей. Тарелок не осталось. — Кольцо у меня. Значит он мой!

— Хочешь потягаться с Императором? — помахала она письмом. Это немного умерило мой пыл. — Боюсь, что у нас нет времени выяснять, что там произошло. Тем более, Вильяма застал с поличным сам принц, который и устроил скандал с утра пораньше.

Мама замолчала, глянула на письмо.

— Дитмар предлагает выйти тебе за Бернарда.

— Что? — произнёс мой брат, потрясенно переводя взгляд с меня на маму и обратно.

— Это… серьезно?

— Совершенно, тут черным по белому написано.

— Он что попросил за сына у тебя моей руки? — сообразила я.

— Можно и так сказать, — уклончиво ответила мама. — Что-то вроде компенсации за моральный ущерб.

Я устало потерла лоб, а потом глаза.

— Ты можешь стать Императрицей?! — ещё сильнее удивился брат, а глаза у него были как два блюдца.

— Я не стану Императрицей, Николя. И уж точно не выйду замуж за Бернарда.

— Но он, кажется, был в тебя влюблен? — продолжил братец. — Помнишь? Он одно время часто приходил к нам. Это было до того как Вил тебе предложение сделал!

Я гневно на него посмотрела.

— Он достойный кандидат тебя в мужья: власть, деньги, социальный статус, манеры. Честно говоря, отказывать ему глупо.

— Мама?! — ужаснулась я, не ожидая такой подставы с её стороны!

— Что? — развела она руками. — Мальчик к тебе давно не ровно дышит.