— Отвали, все правильно. Невозможность…

— Эк тебя кидает. То хочу, то не хочу, — усмехнулось воображение.

— Иди на хрен, и без тебя тошно.

— Ну давай вместе поплачем над твоей плачевной судьбой, — воображение усмехнулось еще раз. — Знаешь, мне кажется, что у тебя начинается шиза. Ты последнее время постоянно возвращаешься к одному и тому же: ах, она меня не любит, ах, я умру от неразделенной любви. Скучно, тьфу, — и воображение смачно плюнуло.

Я промолчал, потом пошарил рукой меж картонных слоев, поискал сколопендру.

— Слушай, Пендрик, мы на вьетнамском рынке, тут наверняка должна быть травка. Сбегай, поищи косячок, — попросил я.

Воображение заржало в голос:

— Ну ты, блин, Гена и Чебурашка! Хоть час, да наш. Давай Педрик, беги. Я подожду. Тоже воображу что-нибудь.

Сколопендра пошуршала и выбралась наружу. Посмотрела на меня, очередной раз покрутила ножкой у виска, плюнула ядом, но за косячком отправилась.

— Ну-ну, — сказало, засмеявшись, воображение. — Ты все же дурак.

Я проигнорировал его, поелозил в картоне, устраиваясь поудобнее, закрыл глаза и принялся ждать сколопендру.

Не прошло и минуты, как послышался шорох. Удивившись столь быстрому ее возвращению, я открыл глаза. Сколопендры не было, но шорох повторился в другом месте. Я прислушался. Снова раздался шорох, а потом писк. И вдруг зашуршало сразу со всех сторон. Я резко сел, выбравшись из-под слоев картона.

Ко мне пришли homeless animals. И это были rats.

— Fuck! — сказал я.

— Yes, — подтвердило воображение.

На открытом пространстве перед контейнерами в свете фонаря крысы выстроились двумя шеренгами и поднялись на задние лапы.

— Ни хрена себе, — удивился я. — Вроде косячка еще не было, а эффект налицо.

Между шеренгами ко мне медленно приближалась белая трехголовая крыса. Она шла на задних лапах, прихрамывая и опираясь на деревянную шпажку для шашлычка, словно на посох.

Я потряс головой и протер глаза.

— А причем здесь «Щелкунчик»? — спросил я воображение. — Я уж точно не похож на маленького деревянного человечка. И почему крыса белая? Седая? Альбинос? Мутант?

Воображение пожало плечами:

— Мне кажется, дело не в тебе… — оно помолчало, за это время крыса успела дойти почти до конца по своей дорожке славы. Я подтянул ноги.

— Я думаю, — задумчиво сказало воображение, — это тебя кто-то ассоциирует со старой уродливой крысой. Так что в этой сказке ты точно не Щелкунчик.

— Вечно ты что-нибудь задумчиво думаешь, — сказал я, незаметно снимая под картоном ботинок.

— Зачем ты пришел, Крысиный Король? — спросил я трехголового монстра, перехватывая ботинок поудобнее. — Уж не хочешь ли ты на мне жениться?

Крыса остановилась перед моим картонным одеялом. Все три головы заговорили одновременно:

Центральная сказала:

— Стар я уже, чтобы жениться. Да и ты как невеста не катишь.

Правая сказала:

— We are all homeless.

Левая сказала:

— Мы хотим, чтобы ты вывел нас в землю обетованную.

— Как же я могу вас куда-то вывести? — в полном изумлении спросил я.

— Вот, — пояснила центральная голова, протягивая мне деревянную шпажку, — Волшебная дудочка, подуешь в нее, и все крысы пойдут за тобой, как за учителем, за мессией, за женихом небесным…

— We're homeless at all. We wish to find a new house… — начала было говорить правая голова, но центральная быстро укусила ее за ухо.

— Fuck! — воскликнула голова.

— Словно Моисей, ты выведешь наш народ из этой каменной пустыни, — воспользовавшись заминкой, заговорила левая, — отведешь нас в места злачные, на пажити тучные, где воды светлые…

— На хлебозавод, что ли? — перебил я.

— So Moses went to Egypt land… Let my people go! — хрипло, голосом Армстронга немузыкально заорала правая голова.

— Shut up! — крикнула центральная.

— Напитаешь нас манной небесной, — снова заговорила левая, — ибо ты плоть от плоти нашей. Кровь от крови. Дух от духа. От корня народа нашего крысиного.

Образовывавшие две шеренги крысы перестроились. Теперь они правильным полукругом сгруппировались позади своего предводителя.

— Let my people go! — стоя на задних лапах и отбивая ладошами такт, принялись подпевать они.

Я посмотрел на воображение. Оно пожало плечами и сделало рожу кирпичом.