Вообще былины об Илье Муромце практически лишены сказочных сюжетов, таких как битва со Змеем Горынычем, в былинах о Добрыне Никитиче, или конь с огненными крыльями у Тугарина Змеевича, в былинах об Алёше Поповиче. Основные былины, связанные с Ильёй, это: «Илья и Соловей-разбойник», «Илья и Сокольничек», «Три поездки Ильи Муромца», «Илья на Сокол-корабле», «Илья и Идолище», «Илья и Калин-царь». «Илья на Сокол-корабле», в которой Илья плавает по Каспию, а с ним, в некоторых вариантах, Степан Разин – это явное наследие казачьих сюжетов. «Илья Муромец и Сокольничек», где Илья бьётся с родным сыном, о чём они оба не догадываются, – это древний сюжет, имеющий параллель в иранском эпосе (Рустам и Сухраб). «Три поездки Ильи Муромца» – былина, в которой Илья видит камень с надписью «Направо поедешь – женатым будешь, налево поедешь – богатым будешь, прямо поедешь – убитым будешь» и поочерёдно едет по каждой дороге, сначала прямо, потом направо, потом налево.

Обратимся к былине «Илья Муромец и Соловей-разбойник». Это начальная былина цикла. Именно в ней рассказывается, что Илья тридцать три года «сиднем сидел», пока не исцелили его «калики перехожие», и Илья поехал в Киев. По дороге освободил Чернигов от осадившей его «силы чёрной», а затем двинулся от Чернигова к Киеву через «брянские леса», где уже тридцать лет сидит Соловей-разбойник. Но брянские леса находятся к северу от Чернигова, а не между ним и Киевом, да и расстояние от Чернигова до Киева куда меньше летописных пятисот вёрст «прямоезжею дороженькою». Пятьсот вёрст – это минимум 550 километров, поскольку древнерусская верста содержала от 500 до 1000 саженей, а сажень достигала в длину около 2,2 метра. Наиболее распространённой была «путевая верста» как раз в 500 саженей. По-видимому, «Чернигов» и «брянские леса» вставлены северными сказителями, плохо представлявшими географию Южной Руси, а в первоначальном варианте их не было. Интересно также полное имя разбойника: Соловей разбойник Одихмантьев сын. В былинах есть ещё один персонаж, с таким же экзотическим отчеством – Одихмантьевич. Это Сухмантий Одихмантьевич (16, № 171). По былине, он служил князю Владимиру. Тот посылает его на Непру-руку настрелять птицы к столу. Сухмантий приезжает на реку и видит, что татары наводят через неё «калиновы мосты». Сухмантий нападает на татар, уничтожает их и, вернувшись в Киев, рассказывает обо всём Владимиру. Владимир не верит ему, кидает в поруб и отправляет Добрыню проверить. Добрыня подтверждает рассказ Сухмантия, и тогда Владимир приказывает выпустить богатыря из поруба и наградить. Но Сухмантий отвечает так:

Сомнительно, чтобы два обладателя столь экзотического отчества никак между собой изначально не были связаны. Тем более что в былинах есть и ещё один Соловей, Соловей Будимирович (65, с. 9–16). Соловей не киевлянин, он «гость». Он приходит в Киев и женится на племяннице Владимира Забаве Путятичне. Были ли оба Соловья изначально тождественны – неясно, но совокупность всех данных позволяет сделать вывод, что Соловей Одихмантьев сын не всегда был разбойником.

Что мы имеем в итоге? Илья Муромец, изначально Моровлин, или Маравленин, едет издалека в Киев по лесной дороге, которую перекрыл Соловей-разбойник. Ранее Соловей и сам служил киевскому князю, а теперь сравним с Асмудом Моравским. Он тоже едет в Киев издалека, через древлянские леса, по дороге, перекрытой восставшими древлянами. Лидер восставших Мал ранее, как и Соловей, служил киевскому князю. Город, который Асмуд освободил от осады (видимо, венгерской), вероятно, Перемышль – тогдашний центр Галиции. От него до Киева 644 километра, что вполне сопоставимо с былинными 500 верстами.

Вот и объяснение прозвища Ильи. Он моравец. В смысле моравский князь. Асмуд – брат киевского князя, как и Илья Русский в немецких поэмах. То, что Илья тридцать три года «сиднем сидел», – фольклорное объяснение того, что в Киеве Асмуд появляется, будучи уже далеко не молодым. Получает объяснение и ещё один былинный сюжет – победа над Идолищем. Асмуд помогал Ольге крестить Русь (подробно далее).

Правда, есть и возражение. Илью Муромца отождествляют со святым Ильёй Печерским, а тот жил в XII веке. Откуда берётся это отождествление? В 1638 году Афанасий Кальнофойский написал сочинение под названием «Тератургима, или Чудеса, совершившиеся как в самом Печерском монастыре, так в обеих его пещерах». Книга написана по благословению митрополита Киевского Петра Могилы. В ней Афанасий и упоминает, что среди печерских святых есть «святой монах Илья, которого напрасно люд простой Чоботком зовет». Время смерти Ильи Афанасий датирует за 450 лет до написания книги. Но Эрих Лассота за 40 лет до Афанасия писал, что «гробница его (Ильи) ныне разрушена». Так что Илья Печерский, о котором пишет Афанасий, именуя его «Чоботком», по сей день лежит в пещерах Киевской лавры и никакого отношения к Илье Муромцу не имеет. Тем более Эрих Лассота тоже знал о Чоботке и писал о нём совершенно отдельно. По его словам, «великан и богатырь, названный Чоботкомъ, на которого, как говорятъ, как то внезапно напали неприятели, как разъ тогда, когда онъ наделъ было одинъ из сапоговъ своихъ. Не имея подъ рукой другаго оружия, онъ въ то время оборонялся отъ нихъ другимъ сапогомъ, еще не надетымъ, и перебилъ имъ всехъ своихъ враговъ, почему и былъ названъ Чоботкомъ» (80, с. 21).

Илья Моровлин был погребён в Софийском соборе. Его могила ныне разрушена. Чоботок лежит в Печерском монастыре. Это – разные люди.

Христиан фон Фризе датирует кончину Олега Моравского 967 годом, то есть уже временем после свержения Ольги. Но почему же он ни разу не упомянут в правление Святослава? Здесь стоит вспомнить ещё один былинный сюжет. Это «ссора Ильи Муромца с князем Владимиром». Конфликт Асмуда со Святославом? Давайте рассмотрим сюжет повнимательнее. Илью не пригласили на княжий пир, и он обиделся. Но как он эту обиду проявил? А вот как:

Cвязать погромы церквей с гипотетическим конфликтом с язычником Святославом сложно, куда вероятнее увидеть здесь ссору с христианкой Ольгой. Но ведь Асмуд, несомненно, был крещён в Моравии, и христианское имя Илья тому свидетельством. Да и былина «Илья Муромец и идолище» указывает, что в христианизации Асмуд таки поучаствовал. Только, по-видимому, сначала поучаствовал, а вот потом, насмотревшись на христианский пыл Ольги, недавний язычник Асмуд поменял сторону. Былина завершается словами о примирении Ильи с князем, но в былине и быть по-иному не могло. А реальный Асмуд… К Святославу он не ушёл – не упоминается он при Святославе. И воевать с княгиней, скорее всего, не стал… В Киево-Печерской лавре существовали предания о Илье Печерском, который пришёл в пещеры ещё до Антония. По-видимому, речь об историческом Илье Муромце, то есть Асмуде, принявшем иноческий постриг и поселившемся в пещере. Ведь, как известно из былин, «смерть в бою ему не написана».