— Где мой муж? — требовательный, звенящий голос Тарис заставляет его замереть. — Где Киррин?

— Откуда мне знать? — удивляется показательно. — Я его сегодня не видел.

— Не лги! — тихо рычит Эшер.

— Уважаемый нисс Оррин, давайте не будем начинать сотрудничество с обмана. Предупреждаю вас, что на территории нашей страны принуждение, ограничение свободы и магическое внушение являются преступлениями.

— Вот туда и катитесь! — шипит кто-то в толпе.

Шум со стороны одного из домов привлекает наше внимание. Через незастеклённое окно доносится грохот, звон чего-то разбившегося и оттуда выскакивает женщина. Цветастое платье смотрится на ней так, словно взято с чужого плеча, волосы распущены, а на лице такая смесь ужаса и надежды, что я вздрагиваю.

— Помогите мне! Нисс инспектор, пожалуйста! — восклицает она отчаянно.

Не осмеливаясь приблизиться к оборотням, незнакомка останавливается в нескольких метрах от них, устремив на Лена полный мольбы взгляд.

— Заберите меня отсюда! Прошу! Я заплачу, обещаю!

Следом за ней из дома вылетает разъярённый мужчина, но, наткнувшись на взгляды собравшихся, замедляется.

— Семейные ссоры, — усмехается Оррин. — Прошу прощения, что…

— Он мне не муж! — отшатываясь, кричит женщина. — Он тюремщик!

— Идите сюда, нисса, — ровно произносит Аллеон, тронув меня за руку, и сам делает пару шагов ей навстречу.

— Убери от неё лапы! Она моя!

Но Лен делает вид, что не слышит.

— До выяснения всех обстоятельств я беру эту женщину под свою защиту, — объявляет он громко и улыбается ей: — Вы ведь не боитесь сииров?

Та широко распахивает и без того огромные глаза, а потом ускоряет шаг, стремясь поскорее добраться до нас.

Эшер пятится к ближайшей стене, прижимая к себе сестру.

Дальше всё происходит одновременно.

Они нападают втроём: тот мужчина и ещё два молодых парня из тех, кого возмутил наш визит. Превращаются в зверей, прыгают, чтобы повалить и хорошенько потрепать зарвавшегося чужака. Может быть, даже прогнать: их больше, они уверены в своём превосходстве. Но никто не успевает даже дотронуться — отлетают, отбитые мощным хвостом сиира.

При виде жуткого монстра толпа испуганно отхлынула, образовав вокруг нас свободное пространство, но никто не уходит. Любопытство сильнее страха.

Пока оба молодых кота, подвывая от обиды и боли, встают на лапы, Аллеон рывком хватает третьего, самого крупного. Сжимает, подняв на уровень своих глаз. Тот поначалу рычит, дёргается, но уже через секунду болезненно взвизгивает и только тихо поскуливает.

Сбежавшая женщина смотрит на него во все глаза, с каким-то нездоровым наслаждением. Но я не могу её за это винить. Наверняка, это и есть та, о ком говорил Эшер. Если б мне пришлось целый год жить так, как она, я бы сошла с ума, ведь даже убить мерзавца было нельзя: месть последовала бы незамедлительно.

Убедившись, что больше желающих показать силу нет, Аллеон выпускает брата Оррина, позволив просто упасть на землю.

— На первый раз я об этом забуду, — обещает он, вернув человеческий облик. — Но для всех остальных сообщаю, что нападение на представителей Ассоциации, к числу которых относится и моя жена, карается лишением свободы на срок до десяти лет или ссылкой на рудники, в зависимости от тяжести проступка. Мы пришли сюда, чтобы помочь тем, кому это нужно, а не свергать власть, однако способны и на это, если возникнет необходимость.

Оррин молчит и радушным больше не притворяется. Понял, что настало время перемен и предстоящий разговор будет отнюдь не таким, как хотелось бы.

— Итак, в свете всего сказанного, повторю вопрос ниссы. Где её муж?

С окраины деревни к нам начинают присоединяться другие участники экспедиции, которых явно заинтересовало происходящее.

— Терион, отведи их, — роняет Оррин.

Вместе с Эшером и Тарис отправляются двое рослых стражников, и молодой кот, заметно растерявший самоуверенность, не решается возражать.

Почему-то этот карательный поход представлялся мне по-другому. Думала, испытаю удовлетворение, ведь нашлась же сила и на Золотых кошек! Больше они не смогут никого принуждать и будут наказаны. Но никакого удовлетворения, никакого торжества нет. Этих оборотней тут бросили. Оставили один на один с бедой, оказавшейся не по зубам всему миру. Стоит ли винить их за то, что они всеми силами пытались выжить? Да, они совершали жестокие поступки и понесут за них наказание, но это лишь справедливость, общая для всех, а не месть.