К тому же, всё может оказаться совсем не так плохо. Один из мужей Вайол тоже анхак, и убегать от него с воплями меня не тянуло. Правда, и близко подходить — тоже.

— Оставим крайние меры на случай, если станет совсем плохо.

После ужина нисса Мирэйл тактично уводит Сефиру наверх, чтобы дать нам побыть только своей семьёй, а ей — отдохнуть.

Девочка понемногу осваивается, но ей тяжело привыкнуть к смене мира. Мы не торопим и не навязываем своё общество. Иногда я ловлю её наивно-любопытные взгляды на меня и всё ещё чуть опасливые — на остальных. Иногда замечаю, как она с недетской серьёзностью наблюдает за тем, как обращаются со мной мужья, запоминая новые правила общения мужчины и женщины.

Сефира по-прежнему очень тихая. Это не притворная покорность человека, задумавшего какую-то гадость, а, скорее, черта характера. Как и Эшер, она предпочитает смотреть и вдумчиво изучать поведение окружающих, вместо того, чтобы стать душой компании, как, например, Рраяр. Такие незаметные люди, особенно, если они оказываются ещё и умными, могут нести опасность, но я не верю, что Сефира прячет коварство. Там, в Олибэре, в благодарность за сущий пустяк, она рискнула собой, предупредив нас об опасности, так неужели подведёт здесь? Надеюсь, что нет.

Впрочем, если даже меня ждёт разочарование, ни я, ни Лен не станем ни о чём сожалеть. Мы поступили, как требовала совесть и честь, а это — самое главное. Теперь только от Сефиры зависит, как именно она использует полученный шанс.

В гостиной, пока Аллеон привычно занимается камином, а все остальные рассаживаются, я ловлю Медифа за руку и, не давая опуститься на ковёр, перетягиваю к себе на диван. Надёжно переплетаю наши пальцы и прижимаюсь, положив голову к нему на плечо. Инкуб улыбается, ласково проводит по моим волосам и целует в щёку.

Место с другой стороны свободно, и я думала, туда со свойственной ему непосредственностью немедленно плюхнется Рраяр, но джарой, фыркнув на нашу с Медифом идиллию, разваливается в кресле. А справа от меня садится Сиор. Садится так, что мы соприкасаемся. В другое время я даже внимания бы не обратила, ведь это даже не кожа к коже, а через два слоя одежды, но сейчас от его близости уютное довольство тает, сменяясь волнением. Сердце так и частит, а дыхание, чтобы не сбилось, приходится тщательно контролировать.

Почему-то снова вспоминается вдруг тот образ. Как бы ни старалась, я никак не могу изгнать его из своей памяти. Обнажённая женская фигура на мерцающем шёлке, склонившийся над ней вампир, его губы, касающиеся беззащитной шеи, глаза, полуприкрытые от удовольствия… Сиор ведь уже целовал меня. Интересно, что если он укусит? Больно ли это, или, наоборот, приятно? Наверное, больно, но необъяснимое и странное желание проверить, испытать на себе, только крепнет, не собираясь никуда исчезать. От одной мысли, как это будет, бросает в жар.

— Ух ты! — громко восхищается Рраяр. — Часто у них так искрит?

Мы с Сиором синхронно вздрагиваем и оборачиваемся.

— Так сильно — впервые, — напряжённо-сдержанно отзывается Медиф и заглядывает мне в глаза: — Ты как, Дари? Если хочешь, я могу помочь.

Джарой смотрит на нас с неподдельным исследовательским любопытством, остальные — настороженно.

— Что случилось-то?

— Что случилось? — переспрашивает насмешливо. — От вашего с Сиором накала страстей чуть диван не загорелся! Аллеон и Медиф мало развлекают тебя в постели?

Перехватив сразу пять гневных взглядов, Рраяр примиряюще выставляет вперёд ладони:

— Да шучу я! Шучу!

В наступившей неодобрительной тишине первым заговаривает Эшер:

— Знаю, мы все только поужинали, но, может, есть желающие размяться с мечом?

— Оружие найдётся? — уточняет вампир, оживившись. — У меня с собой только кинжалы.

— Найдётся, — подтверждает Лен. — Я, пожалуй, тоже пойду.

— И я, — кивает Медиф.

— Я с вами! — энергично подскакивает Рраяр. — Дари, не отставай. Будешь смотреть и учиться.

Тренировки с оружием не по мне, но очень уж не хочется сидеть в одиночестве.

Нагнав Эшера, незаметно дотрагиваюсь до его локтя:

— Ты ведь специально это предложил? Зачем? Неужели, всё было настолько плохо?

— Это удобная возможность наладить отношения. К тому же, всем тут, похоже, нравятся спарринги.

— Но ведь больно же!

— Зато можно почувствовать, что ты по-прежнему сильный и умеешь дать сдачи, — усмехается он, пропустив всех вперёд. — Никому не говори, но любой мужчина очень боится потерять свою силу, стать слабым.