— Теперь?! И что же изменилось? — заинтересовался он.

— Я сам. Мне известны языки, которым принадлежат эти символы. — Останется ли это знание со мной навсегда, или исчезнет, когда демоническая сущность схлынет?

— И что значат эти символы? — Эсмирато слушал, затаив дыхание.

Я усмехнулся:

— Знаешь, а я не такой дурак, чтобы выкладывать тебе еще и это. Я сам не во всем разобрался, не до конца понял, насколько это важно. Хотя… — Я огляделся. Межмирье выглядело знакомо, но все же как будто чем-то отличалось. — Это место словно вынуждает на откровенность. Неужели ты этого не чувствуешь?

— Я чувствую только свободу, — пожал он плечами. — Наконец-то я могу обо всем спросить тебя напрямик.

— Да, наверное, тяжело постоянно интриговать…

— А если мы проведем Тахарэ прямо здесь?

— Что?

— Разве тебе неинтересно? — Он подошел ко мне ближе. — Ты не думал о том, что все могло быть иначе? Что если бы я стал твоим открывающим Врата?

Я глядел на него, не понимая. Он шутит?

— Ты не можешь. Все намного сложнее.

— Почему?

— Ты многого не знаешь…

— Так расскажи. Ты только представь, если бы две державы обладали одним оружием… Да между нашими государствами уже никогда бы не было войны. А мы, Саразирия и Кэшнаир, смогли бы держать в страхе весь мир. Непреклонные южане больше не отрицали бы могущества наших государств, и маленькие страны перестали бы отстаивать свой суверенитет. Весь мир объединился бы под нашим началом.

Я слушал, не веря своим ушам.

— Ты бредишь? Кэшнаир никогда и никому не уступит, разве не так? — И шутливо добавил: — Если это ваш план, как поглотить Саразирию, то я его раскусил.

Кэшнаирец глядел сердито.

— Ты все равно хотел жениться на моей сестре… Не для того ли, чтобы объединиться?

— Нет, я хотел не дать войне разгореться с новой силой. Это все, что я могу. — Он нарочно припомнил Кадемонию, чтобы посеять во мне неуверенность? — Между нашими государствами слишком большая пропасть. Ты считаешь, что союз на равных условиях возможен? Но как же быть с приоритетами? Вы ставите во главу угла — войну, вы расцениваете Врата Шаоса, как оружие. Мы же…

— …как защиту? — опередил он меня. — Ты в самом деле в это веришь? — Он покачал головой, не в силах принять, что я и правда так думаю. — Ты обладаешь силой, способной уничтожать целые города, и думаешь, что сможешь использовать ее во благо?

— Это мой пра-прадед обладал такой силой, а я… — Я не знал своего предела и боялся… да, боялся узнать.

— Я смогу заменить Венди. Этот слабак и хлюпик… что он может тебе дать?

Венди… Боль в висках усилилась. Что-то важное было с ним связано, но я никак не мог припомнить.

— Тебе не удастся его заменить. Это сложнее, чем кажется. — Сама кровь Лириканто защищает Венди от того, чтобы его заменили, если бы и хотели. А я не хочу.

— Заменить Лириканто не так сложно, как ты думаешь, — самонадеянно улыбнулся кэшнаирец.

— Если это все, чего ты хочешь…

— Это не все. — Одним движением он выхватил из ножен кинжал. — Я хочу с тобой сразиться. И если я выиграю, то ты сделаешь меня открывающим Врата Шаоса вместо Венди.

Наглости ему не занимать.

Но почему я думаю, что для сражения не подходящее время? Разве я куда-то спешу?

— Кроме того, — продолжал он. — Ты расскажешь о Тахарэ.

Всего-то? Это происходит на самом деле, или бредовый сон?

— Ты все видел сам. — И наверняка припрятал необходимые ингредиенты, иначе бы не был уверен, что сможешь повторить ритуал.

Кэшнаирец покачал головой.

— Видел, но я не понимаю… — Он огляделся. — Не понимаю, что это за странное место, где небо пурпурно-зеленое и постоянно вращается. И ты мне расскажешь…

— И зачем, скажи на милость, мне это надо? В случае победы ты что-то получишь. А что получу я?

— А говорили, саразийцы не корыстны.

— Лгали. Когда дело касается наших интересов, то мы можем…

— В таком случае, — не дослушал кэшнаирец, — я не оставлю тебе выбора.

Он налетел, как смерч. Я едва успел вытянуть шпагу для защиты.

Звон стали.

— Мне привычней другое оружие, но, раз нет сабель Рассвета, обойдемся этим. — Он обрушил на меня кинжал — тот был размером всего в две ладони, но мне показалось, что я удержал атаку целого меча.

Кэшнаирец был гибок и ловок, нанося удары один за другим. Он не сбавлял напора и, казалось, выдумывал приемы на ходу, настолько точно подбирал подходящие. Он заставил меня вспомнить все самые незначительные уловки… защиты. С самого начала поединка я только и делал, что защищался. Но я наполовину демон, разве нет? А значит, у меня есть преимущество в скорости. Эта мысль придала сил, и я, блокировав удар, контратаковал. Эсмирато едва успел отразить натиск.