— Я мало путешествовал, — продолжил кэшнаирец меж тем, — а в Саразирии вообще никогда не бывал и не знаю многих ваших обычаев и традиций. Вы бы многому могли меня научить. Если бы, конечно, захотели. Я не настаиваю — никогда не навязывался. Лишь высказываю пожелания. Я бы в свою очередь многое рассказал о Кэшнаире. И показал. Вам бы понравилось.

Я глотнул еще вина. Все складывалось как нельзя лучше. Для маминого плана. Оставалось только слушать.

— Нравится? — улыбнулся Эсмирато.

— Что? — не понял я.

— Змеиное вино.

Венди подавился, оросив золотистыми брызгами ковер. Я и сам чуть не последовал его примеру.

Для приготовления змеиного вина в бутылку целиком погружается ядовитая змея. Традиционный напиток Кэшнаира. Не думал, что доведется попробовать.

— Самое лучшее! Прямиком из Кэшнаира, — пояснил принц, не обратив внимания на Венди. Казалось, его интересовал только я, и он гипнотизировал взглядом не хуже змеи.

— Очень хорошее, — поднял я кубок и отпил. Никакой слабости, твердил себе и едва справился с подступившей тошнотой.

Эсмирато довольно кивнул.

— Могу я надеяться, что все недоразумения между нами будут забыты?

Надеяться можешь.

— Будем считать, что ничего не было.

Венди вытаращился на меня, но я и бровью не повел. Лучше, если враг думает, что ты его друг. Непреложная истина, которую Венди, видно, забыл.

— Прекрасно! — восторженно воскликнул кэшнаирец. — По такому случаю предлагаю еще выпить, — махнул он рукой, и ша'яри подлила вина.

— Я, пожалуй, воздержусь, — прикрыл Венди ладонью свой кубок.

— Тогда, может, кальян? — предложил радушный хозяин.

— Что? — забеспокоился собеседник.

Эсмирато не утруждал себя объяснениями, прищелкнул пальцами, и в комнату внесли предмет, напоминающий длинный светильник, столбец которого украшали золотые цветы и прозрачные малиновые бабочки. От пузатого основания тянулся шнур с мундштуком. Конструкция завораживала, и я не сразу осознал, что рассматриваю ее с предельным вниманием.

— В Кэшнаире принято делить сладость мира с друзьями, — проникновенно проговорил Эсмирато, пододвинувшись к водруженному на стол прибору. — Традиция, уходящая корнями в глубину веков.

Венди смотрел на «светильник» как на поджавшую хвост гадюку.

— Хорошая традиция… когда с друзьями… — перевел он взгляд на принца, явно надеясь, что намек поймут, и его минует «почетная» участь.

— Великолепная традиция! — согласился тот, не сводя с меня взгляда. — Не желаешь начать? — протянул он мне мундштук.

Подавив шевельнувшееся сомнение, я согласился. Ведь от этого хуже не будет?

Вдохнул дым и закашлялся.

— Полегче. Не торопись, — поучал кэшнаирец. — Это дар Бога, принимай его с должным почтением, не спеша.

Вторая затяжка прошла удачней. Сладковатый дым фиолетовыми завитками закружился в воздухе, когда я его выдохнул. В голове поплыл туман, и лицо кэшнаирца утратило четкость. Я моргнул, желая вернуть ясность сознания и, кажется, мне это удалось.

Настала очередь самого принца.

Затем «дымный» ритуал продолжил вяло отказывающийся Венди. Выпуская фиолетовые завитки, он глупо улыбался.

— Важно соблюдать очередность, — издалека донеслись до меня чьи-то слова, и я снова ощутил сладковатый вкус дыма на губах и приятную истому во всем теле.

…Я над чем-то смеялся, запрокинув голову, сидя на софе, где очутился каким-то чудом. Вуаль дыма заволакивала комнату, оседала на бархатных подушках, скрадывала отблески света зажженных масляных ламп, просачивалась сквозь полупрозрачные занавески, развешанные по всей комнате — за ними мерещились человеческие силуэты. Откуда-то лилась чистая струнная музыка.

Эсмирато кружился в завитках дыма с демонической улыбкой.

— Как думаешь, — зашептал мне в ухо Венди, — у него есть что-нибудь под халатом?

Мысли то стремительно летели, словно мотыльки на свет, то вязли как в болоте.

— Иди да проверь.

— Я не по этой части.

— А я по этой?

Девушка с заплетенными во множество косиц волосами и большими подведенными тушью глазами, словно сотканная из ароматов масел и вездесущего фиолетового дыма, облаченная в шаровары из зеленого шелка и золоченый лиф, плавно двигалась в танце. Сверкала браслетами на щиколотках и запястьях. Перетекала из одного положения в другое, как ртуть.