— Аккуратней! — одышливо взывал Геруд, спеша следом. — Полировку сдерёте, я с вас шкуру сдеру!..

Всё выяснилось уже потом, за работой. Как оказалось, «в ближайшее время» (что означало, от недели до двух) на завод должен был явиться с проверкой инспектор из столицы. Вмиг обнаружилась масса нерешённых проблем вроде некрашеных стен, завала в документации, и самое главное — до сих пор не пущенного в работу нового станка! Потому Геруд и затеял спешный переезд. Обычно он занимал просторный и светлый кабинет, но к приезду начальства быстро перебирался в маленькую комнатку в угловом корпусе.

Так что день Коула прошёл в трудах. Сначала он вместе с другими ребятами красил стены коридоров зелёной краской, потом таскал из архивов стопки пыльных до чиху картонных папок. Их даже усадили вырезать бумажные цветы для гирлянд, чтобы украсить холл… Казалось, этому конца не будет.

— Ровнее мажьте, ровнее! — командовал главный заводской механик Трепке, нескладный рябой юнец с усиками, то и дело возникая рядом, чтобы раздать «ценные» указания. — Кистью не маши, змеёныш, брызги летят! Куда тащите, олухи? В третий цех! — Невежа и болван, Трепке был ставленником Геруда, на заводе его терпеть не могли, и за глаза прозвали «Тряпкой».

Возвращаясь после обеда из столовой, Коул заметил Рензика и его дружков, курящих за углом корпуса.

— Эй, ворона! — Коул не обернулся. — Коул, эй! — повысил голос Рензик. — Иди сюда, дельце есть.

— Какое ещё у тебя дельце?

— Серьёзное. — Рензик затянулся. — Это, как его, бизнес-приложение!

— Предложение.

— Да плевать. Ты ж всякие штуки чинишь? Ну так, скоро твоему делу конец!

— Это ещё почему? — ровным голосом спросил Коул.

— А потому. Скоро все ремонтники в Тёмном городе от треста работать будут. «Мастерские Трудла», слыхал? — Рензик ткнул в его сторону сигаретой. — Господин Трудл важный человек, сам Магистрат с ним контракты заключает. И теперь весь ремонт под ним. Либо на Трудла работаешь, либо вообще не работаешь, понял?

— Не понял. — Коул помнил Трудла, хозяина механических мастерских в Рычажном районе, неопрятного громилу в штанах с подтяжками и с вечной сигарой в зубах. — Не понял, каким боком тут ты, Ренз. Тебя Трудл на работу взял, что ли? Ты ж даже гайку на болт не накрутишь!

— Язык прикуси, — окрысился Рензик. — Может, и взял. Трудлу не только «чинилы» нужны, знаешь ли.

— Ага, — кивнул Коул. — Ещё и хулиганьё вроде вас, чтобы запугивать и угрожать. А то и морды бить. Значит, вы теперь его личная гвардия, так? Нашли, к кому прилепиться?

Коротышка насупился.

— Тебя предупредили, — сказал, как сплюнул, он. — Либо на трест работаешь, либо пожалеешь. И старикану тому со Свалки передай!

— Пошёл ты, Рензи, к жутику за пазуху, — пожелал Коул. — И Трудла твоего туда же. А «старикану» сам передай, если не струсишь на Свалку сунуться! — Ренз от возмущения подавился дымом и закашлялся. Коул с усмешкой отошёл.

Но радость от пустяковой победы быстро сменилась мрачными мыслями. «Работать на трест» — значит, больше половины заработка отдавать Трудлу. А деньги самому нужны, на еду, на квартплату, на керосин и уголь. А больше всего, на курорт для мамы. Этель в холода постоянно мучается кашлем — ей бы отдохнуть на море, на цветущем Солнечном Берегу…

За работой и невесёлыми думами прошло ещё полдня. Когда заводские часы пробили восемнадцать, мальчишки направились в класс — сегодня был учебный день.

По закону Империи, все дети получали образование. Вот только качество его сильно разнилось. Ребята из хороших семей ходили в школы, аристократы и богачи нанимали домашних учителей. (Даже к Рину приходили два учителя). Ну, а беднота в Анкервилле училась «за счёт завода», что означало один час занятий в три-четыре дня. Уроки вёл учитель Руфус — горький пьяница, не знавший толком ни одного предмета, учебников на всех не хватало, и толку от такого образования было немного.

Класс был длинной комнатой с двумя рядами парт и потрёпанными учебными плакатами на стенах — и мебель, и пособия были списанным старьём из нормальных школ. Мальчишки расселись, как попало, кто-то оживлённо болтал, а на задней парте Рензик с дружками уже шлёпали картами.

— Д-дети! — В класс ввалился Руфус с портфелем под мышкой. Рубаха навыпуск, взгляд мутный, а большой нос багровел, как слива. Кто-то хихикнул. По комнате расплылся запах перегара. Руфус плюхнулся на место, порылся в портфеле (там стеклянно звякнуло) и шлёпнул на стол учебник. — История! — провозгласил он. — Хто мне скажет сегд'шню тему?..

— Война за Единство! — проворчал кто-то. Но Руфус даже не услышал.

— История — это у-у..! — потряс он в воздухе пальцем. — С'годня мы… — Он уткнулся взглядом в учебник и замолчал, подперев кулаком щёку; потом с трудом поднял взгляд на учеников. — Х-хорошие детки, — выдал он, уронил плешивую голову на книгу и засопел.

— Вот и выучен урок, — буркнул Рензик. Некоторые заржали. — У меня туз стрел; гони монету, Тиль!

Но сегодняшнему уроку было суждено пройти не так, как обычно. Не прошло и нескольких минут, как в класс заглянул учётчик Банджи.