Сюйлин оперлась локотками о стол и положила подбородок на сплетённые пальцы.

— А я, значит, нет? — с улыбкой спросила она. Бертольд покачал головой. Обвинять Жанну в нечестной игре было всё равно, что корить акулу за несоблюдение диеты.

— Ты переоцениваешь толпу, — вздохнула девушка. — Люди глупы, а когда их много — глупее стократ. Какой-то нелепый слух, и они уже готовы разорвать кого угодно: а я лишь воспользовалась случаем. Ты же не станешь отрицать, что у меня на Юге — лучшие врачи, клиники, санатории? И разве не хорошо, если каждым делом будет заниматься тот, кто умеет это лучше всего?

— То есть, хочешь взять в свои коготки врачебное дело по всей Империи, — Бертольд предпочитал конкретику красивым речам. — Стало тесно в своей провинции?

— Как и тебе, Берти.

— Тефилус, и ты это стерпишь? — повернулся Бертольд к Янгу. Наместник Востока призадумался.

— Ну… Это ж ради народа, не? Ежли люди здоровее будут, оно ж и хорошо; чего мне против-то быть. Ну и, к тому ж — оно и не бесплатно, так? — Фил прищурил глаз с хитрым, как ему думалось, видом.

Бертольд фыркнул. Тефилус Янг был принят в их круг последним, и его наивность бесила прагматичного Хайзенберга. Похоже, он искренне верил, что раз они повязаны общей мрачной тайной, то все стали друзьями. И радостно шёл «друзьям» на уступки, позволяя всё глубже проникать в дела его провинции.

Даже когда в Совете заседал его отец, было проще. Корнеллус Янг был мрачный, малограмотный «кулак», никому не доверял — но до последних дней заботился об укреплении Востока. А его сынок… Впрочем, что сожалеть о былом? Да и Совета больше нет, теперь они Временное Правительство. Название предложила Жанна, и все оценили иронию. Не поставленные на время, а правящие Временем.

За дверью послышались тяжёлые шаги. Вот она распахнулась — и на пороге, как башня, вырос мрачный силуэт в плаще с поднятым воротником и широкополой шляпе. Блеснули из-под полей красные глаза.

— Се явился из мрака ночи Эрцлав Батори, Чёрный рыцарь! — насмешливо продекламировала Жанна. — Победитель железных чудищ и повелитель вурдалаков, сокрушивший всех врагов, и не сумевший превозмочь лишь само Солнце… Или, вернее будет — Белый рыцарь?

— Снимаю шляпу перед твоими шутками, Жанна! — хмуро ответил Эрцлав, и снял шляпу. Бертольд постарался скрыть дрожь: облик наместника Севера всегда рушил все его представления о приличии и культуре.

Бледное, скуластое лицо с прямым носом уродовал широкий розовый шрам через нижнюю челюсть, сползавший по шее за ворот; белоснежные волосы были заплетены в короткую косу. Розовые с алой каймой глаза смотрели угрюмо, и под ними залегли тени. Эрцлав походил бы на болотника, если б не высокий рост, могучее сложение и цвет глаз. При этом на щеках его синели завитки ритуальных болотницких татуировок, а в ухе красовалась серьга из треугольного зуба русалки-трясинницы. Для полноты варварского образа не хватало лишь гарпуна в руке: вместо него пояс альбиноса оттягивала шпага в ножнах — широкая, как меч.

— Ну, почтенные пауки, как дела в нашей уютной банке? — Эрцлав прошёл к столу и упал в кресло, отставив левую ногу. Вслед за ним в зал скользнули две запеленатые фигуры; глаза их скрывали тёмные очки. Неведомые существа обежали стол и уселись на корточки по бокам кресла Эрцлава, как верные псы.

— Зал Пяти — священное место, — брюзгливо заметил Бертольд. — А ты снова притащил сюда своих упырей?

— Ребятам скучно во дворце, — Эрцлав потрепал одного из упырей по загривку: тот глухо заурчал. — А когда им скучно, они могут кого-нибудь погрызть. Прости, Жанна, я тебя прервал — ты говорила что-то о разделе сфер влияния?

Бертольд с трудом воздержался от брани. Стены и двери Зала почти не пропускали наружу звук. Значит… Он покосился на упырей — те неподвижно пялились перед собой сквозь очки. Ну и слух у этих тварей!

— Неужто ты имеешь что-то против, Эрцлав? — Голос Сюйлин был сладок, и притом в нём звучала нотка раскаяния. Будто её и впрямь заботило мнение варвара.

— Не считая того, что это самая бесстыдная подлость? — Северянин скривил в улыбке уголок рта. — О, всего одно: мне не нравится, что это решение было принято без моего согласия. Если на то пошло, мне вообще не потрудились о нём сообщить! Равно как и о предыдущем, и о ряде других… Мне кажется, или в нашей прекрасной дружбе появилась червоточинка?

Жанна неслышно встала, обошла стол — упыри угрожающе рыкнули, когда она прошла мимо — и положила руки на плечи беловолосого. Тихо щелкнули пряжки, и плащ волнами опал на пол.

— Мы просто не хотели обременять тебя, Эрцлав, — проворковала Жанна, разминая пальчиками могучие плечи альбиноса. — Ты же всегда так занят важными делами, мы за тобой как за стеной. Ты наш рыцарь, наш защитник…

Тефилус присвистнул и с завистью толкнул локтём Бертольда; тот сердито шикнул.

— И ты всегда так напряжён, — Сюйлин склонилась ближе к уху с серьгой-клыком. — Неужели ты ни разу не думал об отдыхе? Среди моих садов, где лишь шёпот листвы и шум моря. Бассейны, массажи, лучшие девушки — всё лишь для тебя… — Она прикусила губу, нащупав под одеждой место, где живое плечо переходило в металл протеза. Граница меж живым и мёртвым странным образом будоражила её чувства.

— М-м, — Эрцлав откинул голову и прикрыл глаза. — Мило с твоей стороны, Жанна… Но тебе не кажется, что в эту игру — как и во все остальные, которые ты так любишь — можно играть вдвоём?

Нежные пальцы на его плечах замерли.

— Что ты хочешь сказать? — голос Жанны прозвучал резко, без тени соблазна.

— Я хочу сказать, — Эрцлав взглянул ей в лицо снизу вверх, — что если за тобой лучшая медицина, то за мной — добыча ресурсов. Шахты Оскаленных Гор дают стране больше шестидесяти процентов угля и металла. У меня лучшие шахтёры, горные инженеры, бурильные машины. И если хочешь делить власть по отраслевому признаку — как знать, не сумею ли я выжать из Белой Пустыни больше, чем ты?