— Что? — выдохнула девушка. — Ты что же, нашёл в пустыне новые месторождения нефти?

— Может, и да, — Эрцлав движением плеч скинул её руки. — Может, я даже поделился бы этим с тобой. Если, разумеется, вы прекратите эти игры, и будете по-прежнему учитывать моё мнение.

— Ты всегда где-то пропадаешь! — капризно бросила Сюйлин, вернувшись на своё место: как будто выговаривала гулящему возлюбленному. — То на болотах, то в Запределье. Не можем же мы подстраивать каждое собрание под твои планы!

— Значит, будь готова к тому, — спокойно заметил Эрцлав, — что я и сам могу принимать решения без вас. И не обещаю, что вам они понравятся. Так что, будем работать сообща — или забьёмся по углам, и станем плести каждый свою паутину?

— Кстати, о пропажах, — вмешался Бертольд. — Есть ли новости о твоём таинственном беглеце?

Альбинос нахмурился. Тяжело согнул и разогнул левую ногу, будто отсидел; в тишине скрипнул металл.

— Он захватил воздушный шар и скрылся. Дальше следы теряются. Сейчас прочёсывают Сумрачные предгорья, я велел привлечь кавалерию.

— Меня всерьёз интересует этот парень, — Жанна провела ноготком по упомянутым предгорьям на карте. — Кто он вообще?

— Настоящее имя пока не установили, — Эрцлаву явно было неприятно говорить о неудачах. — Он как-то подменил собой заключённого на этапе, и так проник в лагерь. Притом как раз в тот, где содержался Хенглаф Дрейк. Ну, а потом — сами знаете.

— Как вообще Дрейк оказался в лагере? — удивилась Жанна. — Я думала, его держат в Остроге, под присмотром.

— Ну да, под моим личным! — огрызнулся Эрцлав. — У меня же нет дел, кроме как сутками бдеть у дверей одной лишь камеры! Вы, господа, ссылаете людей на Север сотнями, а голова за всех должна болеть у меня. Как оказалось, недавно кто-то оформил приказ о его переводе на болота. Причём с моего согласия, которого я и не думал давать!

— Значит, они нарочно вытащили Дрейка из Острога, чтобы добраться до него?

— Не будь поспешна в суждениях, Жанна, это ещё не всё. — Эрцлав обвел всех троих взглядом. — Расследование показало, что часовой номер Дрейка был также занесен в списки грядущей амнистии.

Наступило молчание.

— Это что ж, — недоумённо сказал Тефилус, — они его вытащить хотели, а потом передумали да грохнули?

— Верно, Фил, не сходится. Куда вероятнее, преступники воспользовались чужим планом. Кто-то хотел вызволить последнего великого изобретателя Империи из застенков — куда мы сами его и упекли, когда он стал нам не нужен. И я думаю: кто бы мог быть заинтересован в голове и руках Дрейка? Кто-то, у кого достанет лабораторий и мастерских, чтобы дать им работу — и достаточно влиятельный, чтобы подделать документы…

— Эрцлав! — гневно прошипел Бертольд. — Что за грязные намёки ты себе позволяешь?

— Ну что ты, Хайзенберг, никаких намёков, — наместник Севера положил руки на головы своих упырей, как на подлокотники трона.

— Я говорю прямо, — холодно продолжил он, — прекращайте эти грязные игры за спиной друг у друга. У нас общий враг, и я не про беглого мерзавца — а про ту силу, что за ним стоит. Как вы думаете, кто смог бы проведать о переводе Дрейка в лагерь, и подослать подготовленного агента, да ещё под чужим часовым номером?

— Уж точно не «ломщики», — кивнула Жанна. — «Судный Колокол», или «Пламенники»?

— Не их стиль. Для первых слишком грубо; а вторые, конечно, любят огонь — но как цель, а не прикрытие для побега. Думаю, это дело рук «Красных Ягод». И если Дрейк выложил им все карты — представляете, какая угроза нависла над Империей? Над нами?

Все четверо невольно покосились на пятое кресло за столом, единственное пустовавшее. Из пяти стен зала четыре покрывала резьба, символизировавшая богатства разных провинций. Один барельеф был выполнен в виде сцепленных шестерён механизма; другой воплощал груды плодов, снопы пшеницы и гроздья винограда. Третью стену украшали пенные волны с плещущимися рыбами и буйная листва, над которой всходило солнце. Ну, а на четвёртой сверху громоздились горы — а низ барельефа был угрожающим сплетением щупалец, хвостов, зубов…

А позади пятого, пустого кресла стена была завешена чёрной хоругвью с гербом. Змей-и-Часы.

— Даже если и так, — подала голос Жанна, — не думаю, что это так страшно. Тайна надёжно похоронена, во всех смыслах — а живых хранителей её, после гибели Дрейка, не осталось… Кроме нас.

— И смотрителя библиотеки.

— Ох, брось, Берти! Старый клоп совсем впал в ничтожество после того, как замуровали входы в подземелья. Библиотекарь без библиотеки, что может быть жальче? Даже проникни во дворец мятежник — чего не может быть — ему не протащить в кармане землеройную машину! — Жанна рассмеялась. Эрцлав в сомнении покачал головой.

— О, про ягоды! Забыл! — оживился Тефилус, и поставил на стол лукошко, полное спелого, янтарного крыжовника. — Специально для всех привёз: угощайтесь, друзья!

«Друзья!». Бертольд чуть не поморщился. Как мог этот бугай быть таким возмутительно глупым? И это ведь даже не хитрая маска, все поступки Тефилуса говорили о его мягкотелости и неспособности править.

Старик покатал ягоду в пальцах и сунул в рот. Однако, вкусно! Эрцлав черпал угощение горстью, Жанна изящно брала каждую ягодку и прикусывала зубками, будто дразнясь. Бертольд мельком подумал, что от Сюйлин бы он угощение не принял — с неё станется запустить в корзину ядовитую змейку…