Поднялся переполох. Файна упала в обморок, графиня закудахтала над ней подобно наседке, не забывая бросать на меня злобные взгляды, фрейлины повскакивали — мне тоже пришлось, чтобы не выделяться на общем фоне — но после того, как Папеньи залепила Селии, влезшей к принцессе с прихваченным со столика бокалом вина, пощечину, снова уселись. Между тем, если бы не его товарищи, про поверженного сопровождающего принцессы никто бы и не вспомнил. Пока четверо парней пытались сообразить, как половчее подхватить болезного за руки и за ноги, на шум из терема вышла княгиня. То, что она не бросилась немедленно к пострадавшему, едва заметив, в каком тот состоянии, все сказало само за себя.

— Что случилось?! — строго вопросила она сначала по-стратисски, затем по-волисски.

— Так вот, Сальрою плохо стало, — отозвался один из парней, тащивших своего здоровенного товарища мимо княгини.

— Лекаря! — тут же крикнула та своим дамам, которые немедленно передали приказ по цепочке из любопытных слуг. — Как это произошло? — она снова повернулась к сопровождающим фрейлин.

— Так, ели, пили, — снова ответил тот же парень, молчаливо делегированный остальными быть ответчиком.

— Что пили? — на обычно гладком челе княгини появилась поперечная складка.

— Ну, вино, — делегат показал на столик, с которого дернувшая, было, рукой графиня не успела убрать бокал. Принцесса, проявляя благоразумие, по-прежнему делала вид, что находится в обмороке.

Княгиня быстро подошла к столу и в полнейшей тишине — мне показалось, что не только я, но и остальные затаили дыхание — подняла бокал, понюхала и даже немного пригубила.

«Что вы делаете?!» — мысленно кричала ей я, сжимая кулаки, чтобы не закричать это вслух. У графини глаза были словно блюдца. Даже принцесса подняла голову и приоткрыла глаза, чтобы взглянуть на, казалось, безрассудную супругу Великого князя.

— Сливовое, — как ни в чем не бывало объявила княгиня, ставя бокал на стол. — Так я и думала. Сальрой не переносит слив. У него это семейное, — добавила она успокаивающим тоном и, улыбнувшись, обвела нас всех взглядом, словно желая подбодрить и сказать, что ничего страшного не случилось.

— Ах, у меня отлегло от сердца! — отмерла, наконец, графиня Папеньи. Фрейлины заголосили, громко и наперебой выражая свои эмоции по поводу произошедшего, а шепотом, склоняясь головами друг к дружке, свои выводы.

Тем не менее пикник был испорчен. Мы гуськом потянулись обратно в терем, где нам сервировали обед, но стоило всем рассесться за столом, как пылающая гневом принцесса объявила о запрете на любые отношения с сопровождающими нас стратисскими парнями. С ее стороны это был логичный ход — раз ни первый, ни второй из ее сопровождающих неуловимым княжичем не оказались, значит, тот скрывается среди оставшихся восемнадцати, и с большой долей вероятности уже флиртует с кем-то из девиц. Большинству фрейлин решение Файны не понравилось, но вслух роптать никто не стал. Ведь, как ни странно, возвращаться домой в Волиссию никто из них не желал. Единственно, Ее гневное Высочество не могло запретить своим спутницам танцевать со своими сопровождающими на балу, так как это вызвало бы недоумение, но все остальное так явно проявляемое некоторыми оказалось под запретом. К счастью мы со злыднем свои странные отношения старались держать в полно тайне, но почему-то именно на меня был весь обед направлен острый взгляд графини, напрочь лишая аппетита.

— Тебе не кажется, что твое зелье повело себя как-то странно, Драверей? — остановила она меня, когда я попыталась покинуть светлицу после трапезы.

— Вам же все объяснили, Ваша Светлость, сливовое вино…. — попыталась я сделать вид, что совсем не понимаю ее сомнений.

— Да, объяснили, — графиня премерзко улыбнулась. — Вот только вино было вишневым, Драверей!

— Разве княгиня могла ошибиться? — совсем натурально удивилась я. Моя собеседница скривилась еще больше, но больше со мной не заговаривала, вплоть до того момента, когда мы оказались в подклети княжеского терема.

Постоянно сворачивая, что я уже потеряла направление нашего движения и не знала, где нахожусь, мы вышли к очередной развилке, где графиня внезапно остановилась.

— Сейчас мы проверим, Драверей, — торжественно начала она, обернувшись ко мне, — действительно ли ты нашла тот самый цветок, как утверждаешь. Ты пойдешь туда, Драверей, — странный огонь в ее глазах мне совсем не нравился, — дойдешь до конца коридора и свернешь направо. Там будет дверь. Войдешь туда, куда она ведет, возьмешь что-нибудь такое, приметное, — графиня сделала вид, что задумалась. — Например, статуэтку птицы. Да, ее! И вернешься с ней сюда.

Волисская аристократка врала как сивый мерин. Это было очевидно даже затихшим позади меня фрейлинам. Что она задумала? Воровство?

— Там княжеская сокровищница? — я знала, что графиня мне нисколько не поверит, но все же прикинулась простушкой. — Ваша Светлость, если я вынесу оттуда что-нибудь, то это будет воровство! — я расстроенно посмотрела на советницу принцессы.

— Ни о каком воровстве и речи не идет, глупая девчонка! — накинулась та на меня. — Ты принесешь, мы, таким образом, убедимся, что цветок истинный, и ты унесешь статуэтку обратно! Ты поняла?!