Сильнее всего болел затылок. Последнее воспоминание — дверь, и кольцо чёрных плащей, плащей, а затем — пустота.

Илиас чувствовал, что находится в повозке, пахло сеном и всё вокруг монотонно тряслось. Смирив боль, поэт смог немного приподняться и осмотреться.

— Наконец-то вы изволили пробудиться сударь! Право, не стоило спешить, я вполне мог подождать ещё пару деньков, мы же никуда не торопимся! — Раздался сбоку ехидный голос.

Эдвард развалился в непринуждённой позе на другом конце телеги и грыз яблоко. Извечный парадный костюм барона сменила обычная рабочая рубаха из дешёвой ткани, а место фамильной рапиры занял внушающих размеров нож мясника.

— Эдвард? Не могу сказать, что уж очень сильно рад тебя видеть, но лучше ты, чем инквизиция. — Простонал поэт и ощупал голову — вмятин не обнаружил — Но что чёрт подери произошло? Я ни черта не помню!

— Ну, вот моё имя ты помнишь, своё вроде как тоже не забыл. Это гораздо больше, чем ни черта. — Отметил Эдвард сквозь чавканье.

— Помню темницу, чёрные мантии, толчок и боль в голове. Всё!

— Неудивительно, тебя об стену сильно приложило. Сказать по чести, думал, ты умрёшь, голова — орган хрупкий, особенно затылок. Ты лежал без сознания, я загородил тебя, нас окружила стража и инквизиция. Оказалось, что много церковников поддержало Данте! Когда дело доходит до материальной стороны вопроса служители холодного огня верны не более чем крысы. Мы бы сейчас в гробу с тобой валялись… — Эдвард остановился и исправился — Не, никто для нас гроба бы не сделал. Дай бог бросили бы в трупную яму. Так вот, как я и надеялся пришёл нам на помощь общий, до жути загадочный знакомый, Борян Аль Баян…

***

— Что вам больше нравится уважаемый, жареная брусника или варёные персики?

Борян Аль Баян доброжелательно улыбался оставшемуся в полном одиночестве Служителю Правды. Церковник дрожал. Молчаливые стены тюремных туннелей как будто становились ближе с каждой секундой. Его учили, как бороться с колдунами, но это был особый случай. Несколько мгновений и вся стража исчезла, а что самое странное — аура незнакомца говорила, что магия не тёмная… а чистая… первородная.

— Именем кардинала Данте стой на месте чародей! Или я обращу тебя в пепел! — Неуверенно как-то прозвучал этот приказ.

— Пепел? Предпочесть персикам и бруснике пепел? Довольно странный, но всё же интересный выбор — будь по-твоему.

Аль Баян поцеловал рубиновый перстень на пальце, и алая мантия служителя вспыхнула вместе с хозяином, тот даже не успел толком покричать, как превратился в горстку пепла.

— Эдвард, спаситель мой! Пришел я, чтобы вернуть должок! — Аль Баян крепко обнял барона несмотря на то, что тот отчаянно сопротивлялся.

— Что ты ещё умеешь? Можешь перенести нас далеко отсюда? — Не тратясь на приветствия спросил барон.

— Я смогу провести вас сквозь пространство, возьми поэта на руки, сможешь? — Эдвард смог, хоть и со скрипом — Хорошо, молодец! Не трясись и не делай лишних движений — экономь силы. Мы выйдем наружу, и я открою проход на главную дорогу, ждите меня там. — Напутствовал чародей.

— Почему ты с нами не пойдёшь? Мы как бы теперь вне закона, да нас могут поймать в любой момент! Убьют к чертям! — Так начинается истерика.

— Я присоединюсь, как только смогу, обождать немного лишь придётся милый друг. Мне предстоит встреча с учеником и бывшим товарищем, довольна горячая встреча, ради безопасности вашей подождите на опушке леса, хорошо? — Сейчас Эдвард видел во взгляде чародея что-то тёплое, отеческое, и кивнул в ответ.

— Что дальше? После побега нам некуда идти…

— Никогда не знаешь, куда заведёт дорога, главное — не останавливаться, а теперь пошли, мои драгоценные камни согласились помочь в ворожбе, но это ненадолго! Они строптивы и стервозны! — Камни не оставили восклицание без комментария и пропели в ответ странную мелодию, похожую на соловьиную трель. Аль Баян чертыхнулся — походу значение трель имела не лучшее.

Только сейчас Эдвард заметил, как чародей сильно изменился. Драгоценные камни в перстнях, амулетах и ожерельях беспрестанно переливались и то и дело вспыхивали, придавая облику колдуна некой загадочности. С силой всех камней волшебник воистину мог сворачивать горы, однако, всё чаще томящиеся в клетках духи ему отказывали в помощи.

Двери тюрьмы тихо раскрылись, Эдвард предложил выбить её потоком огня, но колдун просто обыскал тела церковников и воспользовался найденным ключом. Дверь выходила на широкую улицу прямо у крепостной стены, неподалёку от дома палача.

Аль Баян осмотрел место, в душе что-то ёкнуло. Не обращая внимания на интуицию, чародей бросил на мостовую захваченный ранее в темнице факел, вслед ему полетел один из перстней. Он угодил прямо в разгорающееся пламя. Все колдуны знали магию перемещения в пространстве, но пользовали её редко: слишком дорогое это было удовольствие. Никто не знает, что за твари стерегут дыры в реальности, но суть одна — без солидной платы живым из портала не выйти.

Огонь пожрал кольцо за секунду и изменил цвет на изумрудный. Барон сразу понял, что делать — читал о таком в эзотерических и оккультных трактатах. Он пожелал другу удачи и шагнул в разгоревшийся костёр. Язычки пламени объяли путников, Эдвард чувствовал обжигающий холод, но терпел. У барона воистину были стальные нервы, он наблюдал за своим медленным превращением в пепел.