Человек на земле продолжал верещать, извиваясь, как проткнутый ножом червь. Тарис подошел к нему, наклонился и взял его за челюсть. Раненый вдруг замолчал, выпучив налитые кровью глаза. Ужас переполнял их...

— Ты не заслуживаешь милосердия, — шепнул склонившийся над ним. — Но тебе повезло. Ты производишь слишком много шума.

Рубанул по горлу и смотрел, как мгновенно затихло дергающееся тело. Куда она его ударила? В пах. Выпустила кишки, проткнув мочевой пузырь. Недовольно покачал головой... Услышал приближающиеся шаги и прыгнул в туман, растворившись в нем.

Над убитым склонился Ара. Медленно, словно опасаясь чего-то, оглянулся, сжимая в руке обнаженный меч.

— Кавада, — позвал тихо.

Женщина выступила из мутной пелены сразу, словно ожидала, что ее кто-то позовет. Она была белее своей рубашки. Коал порвал ее на ней, и одно плечо выглядывало соблазнительно и нежно. Тарису захотелось прижаться к нему ртом.

— И ты хочешь? — Кавада сказала неожиданно громким голосом. — И ты хочешь попробовать взять Каваду?

Она вытянула вперед руку с окровавленным кинжалом. Ее лицо было искажено гримасой ненависти и боли.

— Иди, возьми...

— Госпожа, о чем вы говорите?! — Ара попятился. — Я... я услышал крик и прибежал к вам на помощь... Этот мерзавец заслужил смерть... Пойдемте, здесь волки. Они придут на запах крови.

Кавада встала к нему боком, пряча обнажившуюся в разорванной рубахе грудь. Сказала твердо:

— Иди назад, Ара. Постарайся собрать лошадей. Сворачиваем шатры, я сейчас подойду.

Солдат, пятясь, обернулся и пустился бежать. Женщина обошла вокруг лежащего трупа, озираясь вокруг. Тарис вырос за ее спиной, как из-под земли, схватил руками за голову и впился в рот. Чувствовал, как расслабляется тело любовницы в его руках... Услышал приближающиеся шаги и снова бросился на землю. Из тумана появился Зог с большим мечом. Он был так же бледен, как и Кавада.

— Госпожа Кавада! Госпожа Кавада!

— Что тебе надо?

 Граф никогда не видел свою любовницу такой. Что-то тяжелое и сумрачное ткалось вокруг нее. И он почувствовал, что она несет в себе опасность — понял это и обрадовался.

— Госпожа Кавада, извините меня, пожалуйста! Я должен был быть с вами! Я должен был вас защитить! — мальчик едва не плакал.

— В этот раз мне самой удалось себя защитить, — сказала женщина почти спокойно. — Иди, помоги Аре собрать лошадей. И не попади волкам в зубы. Я скоро к вам присоединюсь.

Поскольку Зог замешкался, ей пришлось снова ему приказать и даже прикрикнуть. Тарис был почти счастлив... Кавада подняла голову и сделала большой круг в тумане, все время озираясь. Она так и продолжала держать нож перед собой.

— Тимур, — позвала тихо.

Он шагнул к ней и снова обнял. И почувствовал, что она заплакала. Погладил ее короткие, торчащие в разные стороны волосы, и сказал:

— У тебя получилось...

— Да... у меня получилось... но убил его ты...

— Когда воин убивает быстро, это говорит о его милосердии. Старайся, если у тебя есть выбор, бить сюда, сюда... и сюда... — он показал куда, дотронувшись до ее живота, горла, сердца. — И это может сохранить жизнь тебе, так как всегда лучше, когда раненный тобой не начинает кричать. Поняла?

Кавада отодвинулась от него. Она больше не плакала.

— Поняла... Тимур, почему ты убил рыцарей Арута?

— Не называй меня так, — граф вздохнул. — Я хочу остаться для тебя Тарисом... Их время истекло. Смерть караулила их с того самого дня, когда пали Травалы. Она вручила мне свои полномочия.

— Ты все-таки мне не доверяешь... Ты не все рассказываешь.

— Доверяю. Но я не путаю государственные дела и личную жизнь.

— Ты это сделал не потому, что я им симпатизировала? — в ее голосе послышался испуг, и Тарис рассмеялся.

— Конечно нет, дорогая! Я же тебе сказал: я никогда не путаю государственные дела и личную жизнь. И ты меня никогда не спрашиваешь о первых... Поняла? — он поднял Каваду за подбородок и почувствовал запах — она пахла его запахом. Скользнул обезображенным лицом по ее коже, унося свой след. — Мне надо идти...

— Поняла, — руки любовницы расстегивали его ремень. — Подожди уходить... Мы быстро...

Когда граф приехал в низину, в которой оставил Верона, над местом стоянки поднималась еле видная струйка дыма. Он придержал коня и пустил его размашистой медленной рысью, чтобы разгоряченная лошадь остыла. Министр запекал на углях форель — это был сюрприз.

— Ба! Что я вижу? Вы не теряли даром времени? Неужели вы подстрелили рыбу из лука?

— Рад вас видеть, мой дорогой друг, — Верон распрямился у костра, вскинул руку в приветственном жесте. — Конечно же, нет. Бобры сделали плотину, и наверху запруженной реки собралось изрядно форели. Я еще перегородил подток воды ветками и поймал ее руками.

— Ну, вот видите, я же говорил, что к концу нашего путешествия в вас произойдут большие перемены, — Бен сел у костра, потянулся, разминая тело. — Устал... ночь не спал... посплю немного. Вы поделитесь со мной вашей замечательной рыбой?