— Привет, — выдавила я испуганно.

Вот потребует сейчас отдать дорогущую цацку, а цацки-то тютю!

— Разрешите вас проводить?

Я кивнула и тут же оказалась в объятиях тролля, который ловко и ухватил меня под руку, и облапил под задницу. До моего дома мы дошли быстро, чего там идти-то — два дома через дорогу. У подъезда он кивком отпустил крадущуюся за нами в темноте охрану.

— Очень жаль, когда красивые женщины вынуждены работать, и в одиночку справляться с жизненными трудностями, — сказал он, — и особенно жаль, когда они вынуждены расставаться с красивыми вещами, которые должны их украшать ещё больше, — и он протянул мне на ладони чёрную коробочку, щёлкнув крышкой.

Рубиновая капля оказалась перед моими глазами, и в них вдруг всё подозрительно поплыло и заблестело, как лужи после дождя. Мало того — раздвоилось и растроилось, в том смысле, что передо мной оказались сразу три капли — кулон и серьги. Набор был изумительно глубокого красного цвета и словно манил прикоснуться к нему. Я опустила голову.

— Ты должна была сразу обратиться ко мне, мой ангел, но я не оставил тебе номер. Он в этой же коробочке. Позвони, если снова окажешься в затруднительном положении. Только не продавай больше мои подарки, дорогая. Некрасиво.

Тарик взял в свои руки мою и, поцеловав, оставил в ней коробочку. Молча кивнув, растворился в ночи…

***

— Опять?! — ахнула я, выслушав в бутике рассказ Толика спустя ещё два дня.

— И опять, и снова! И в этот раз они переполнили чашу моего терпения! Мать, я уволился.

Я замерла как вешалка с одеждой посреди магазина и с ужасом посмотрела на сына. Ясно, в кого он такой красавец и такой тупица! Вылитый папочка! Уволился он, видите ли, не найдя на работе справедливости! Как будто такая вообще есть в природе! А вот как мы вдвоём протянем на одну мою зарплату? Раньше как-то умудрялись, но тогда он был подростком, а теперь это взрослый парень, и разрешения ни на что уже не спрашивает. Ишь, уволился он! И просто поставил меня перед фактом, как будто я пустое место. А завтра вообще женится на какой-нибудь пигалице, и они станут диктовать мне условия!

Мне вдруг стало так грустно, что я перестала играть главную роль в жизни сына, что слёзы сами собой хлынули из глаз. А слезливость — это уже старость?

— Мам! Э-э, мам, не плачь! Ну, не могу я этого выносить! Мам!

Сын вдруг подхватил меня на руки и закружил.

— Пусти, оглашенный! Уронишь! — очнулась и завопила я.

— Не уроню! А ты не реви! Лучше худей! — и сын снова меня закружил.

Так нас и застал Тарик, войдя в бутик со своей племянницей. Толик осторожно поставил меня на пол.

— А у вас весело, — будничным голосом заметил Тарик, оглядывая моего сынулю так, словно прикидывая, сейчас его покалечить или отложить это на ночь.

— Как раз грустно, дядя Тарик, — высунулась из-за кассы Викуся, — у нашей Лики сына с работы уволили, она распереживалась, вот мальчик её и веселит.

— Сын? — Тарик снова бегло оглядел моего Толика и обернулся ко мне.

Я быстро кивнула, испугавшись за ребёнка. Как бы злобный тролль не съел моего мальчика!

— А что была за работа, что мама так расстроилась? — поинтересовался Тарик.

— Да водила я! Водитель автобуса. А там платят всё равно мало, вот я и ушёл. А мать просто не хочет, чтоб я дальнобойщиком устроился, — отрапортовал Толик.

— Ну, рано или поздно мы все отдаляемся от матерей, — заметил Тарик.

Я с мольбой взглянула троллю в глаза, сжав руки в замочек под грудью.

— Хотя, лучше позже, чем раньше, — пробормотал Тарик, уставившись на мою грудь, — я вот как раз водителя ищу личного. Ты как водишь? Хорошо?

— Да вроде хорошо, — пожал сынуля богатырскими плечами, — на доске пару раз висел.

— На какой доске? — взметнул брови вверх Тарик.

Словно огромные лохматые жуки на лоб наползли.

— Да на почётной, — пробасил мой сыночка.

— Ну, если на почётной, — усмехнулся тролль, скривив губы-змеи, — заезжай завтра ко мне в офис, поговорим. Только позвони сначала.

— А номер?

— У мамы есть мой номер. Или уже нет? — чуть скосил он на меня нос.

— Есть, — пискнула я.

— Ладно тогда, я пошёл, — радостно сказал сын, — пока, тётя Вика, пока, мам!

— Пока, милый. Увидимся вечером.

Толик уже пошёл было к двери, но уставился во все глаза на ту трубочку от коктейля, которую снова привёл в «Торжество» Тарик.

— Э, а мы с Лидонькой опять к вам. Летом у девочек столько событий. У подружки свадьба, — сказал Тарик, — нужно ещё одно платье.

— Конечно, дядя Тарик! Мы сейчас подберём! — и Викуся с готовностью подошла к Лидочке.

Сынуля вздохнул, подмигнул девчонке и вышел. Трубочка вдруг смущённо улыбнулась и отвернулась к платьям. Мы с Тариком встали у кассы.