— Лучше бы обгорел со мной на море, старый дурак. А так спалился!

— Оленька!

— Да заткнись ты, Казанова кавказская!

И она устало пошла прочь из гостиной.

— Выздоравливай, — и я поцеловала его в лоб, — пока.

— О, мой ангел, — простонал Тарик.

Я вышла на крыльцо огромного особняка. Олечка курила, прислонясь к колонне. Я, кажется, начала понимать, как она оказалась возле Тарика. Она просто прислонилась к нему, так как совершенно не могла стоять самостоятельно.

— Тебя как зовут, реанимация? — окликнула она меня.

— Анжелика.

— Ольга, — и она выпустила мне в лицо струю дыма.

— Он действительно сильно простужен. Позаботься о нём, — сказала я.

— Да придётся. Он мне нужен.

— Тарик всем нужен, — спокойно сказала я.

— Перебьются. И ты перебьёшься.

Я молча пошла к воротам. С детским эгоизмом спорить бессмысленно.

— Слышь, реанимация! А он правда воскрес?!

— Проверь! — через плечо буркнула я.

— Змея!

— Гадюка!

— Не смей сюда таскаться!

— Да ноги моей не будет в этом гадюшнике!

— Ольга Вячеславовна! — позвала её горничная, — вас хозяин зовёт! Ему плохо, кажется.

— Если кажется, то пусть покрестится! — рявкнула Олечка, — а то развёл тут гарем! Султан хренов!

Но сигаретку отбросила и вошла в дом.

— Врача ему вызовите на дом, паразиту!

Я услышала её распоряжение и вздохнула. За Тарика можно было не волноваться. Но вот что теперь будет со мной?

Оказалось, ничего не будет. Уже вечером он мне позвонил, а на следующее утро прискакал, и прощенья просил, и на коленях стоял, и руки целовал, и колье подарил. Ремонт в моём коттедже закончили в рекордные сроки, и теперь он забегал ко мне по утрам на кофе, или заходил вечером на чай, или оставался на один выходной, устраивая страсть с романтикой. Всяческие обсуждения его жён и морального облика он пресёк, проявив некоторую жёсткость. Моё сопротивление в оказании ласк сломил, и я нехотя пополнила его необычный современный гарем.

И вот лето на исходе, и я получаю приглашение на романтический ужин в ресторан, чтобы отметить его пятьдесят третий день рождения.

— А как же семья?

— Ты моя семья, мой ангел. И с ними отмечал, конечно, но с тобой отмечу отдельно. Едем?

— Едем. Только, Тарик, я про день рождения не знала, и у меня подарка нет.

— Ты мой лучший подарок, и это не слова. Ты моё благословение, Лика. Едем.

В ресторане мы оказались в уютном кабинете, отделённом от общего зала тонкими занавесками. Около часа мы наслаждались едой и напитками, беседой и поцелуями. Потом он повёл меня танцевать. Мы с ним с первых дней обнаружили, что мой бюст и его живот при соприкосновении образуют прекрасное целое и отлично сочетаются в танце, и теперь не упускали случая, чтобы не потанцевать.

— Дядя Тарик! Анжелика Николаевна! — раздался над нами тоненький голосок, — здравствуйте!

Мы обернулись. Рядом с нами стояла Лидочка в объятиях моего сына.

— Привет, мам, добрый вечер, босс, — басом пророкотал мой сынуля.

— Привет-привет, молодёжь! Лидочка, а мама знает, где ты?

— Конечно, дядя Тарик! И я же с Толиком, так что она разрешила!

Я задохнулась. Мама разрешила ей с Толиком! Какая прелесть! А вот мама Толика против! И потом, эти чёрные глаза, черные косы и добрая улыбка! О, боже! Ещё одна внебрачная племянница! И мой телёночек! Ну, уж нет!

— Толик, дорогой, — ласково прошипела я, — а я думала, ты с Оксаной гуляешь.

— Какая Оксана, мам, ты чего? В пятом классе было, — пояснил он насупившейся Лидочке.

Тарик поспешил меня отвлечь.

— Ангел мой, нам принесли десерт. Смотри, как ты любишь, тортик йогуртовый и эклерчики. Пойдём? — и он потянул меня в кабинет.

— Погоди. Толик, а ты когда домой пойдёшь? Поздно уже.

— Пойду, когда дорогу найду, — прошипел мне сын, — ты чего, мать, с дуба рухнула? Чего ты меня позоришь?

— Сыночка, да я…

— Пока, ребята! Вам ещё танцы, а нам романсы. Пока!

— Пока, дядя Тарик.

Тарик втолкнул меня обратно в кабинетик и усадил к столу.

— Кто эта Лидочка? — фурией напустилась я на именинника.

— Ты же знаешь, — вздохнул он.

— Не знаю и знать не хочу! Какого чёрта она делает около моего сына?

— Да веселятся они просто! Оставь. Дело молодое!

— Знаю я это дело! Дурное дело нехитрое! Натворят дел, а мне потом нянчить!

— Думаешь, у них так всё серьёзно? — воодушевился Тарик.