— А как мы прослушаем запись?

— Я потом прибегу и заберу. Словно забыла и вспомнила. Всё естественно!

Так мы и сделали, хотя была большая вероятность, что и телефон найдут и выключат раньше, и слышно не будет, и просто сопрут, и молчать будут по теме.

Викуся только завернула за угол и села ко мне в салон машины сына, которую я попросила у него напрокат, как Ольга вошла в салон. Всё было слышно.

После традиционных чмоков, Ольга села в кресло.

— Как всегда? — спросила её стилист.

— Ай, да делай, как всегда. Не хочу ничего менять!

— И в личной жизни?

— А там уже без вариантов!

— А год назад ты так не думала. Тарик же от тебя без ума был!

— Он вообще никогда умом не блистал, но красоту ценил. На меня слюни пускал так, что прохода не давал, в итоге женился. А тут появилась эта толстозадая корова-торговка, и ему как по башке пыльным мешком из-за угла дали — совсем дураком стал! Кроме неё никого не видит. А самое ужасное, что эта дура, кажется, на самом деле в него влюбилась! Прикинь?

— В это страшилище?

— Да нет, — возразила Олечка, — он не так уж и страшен. Он ужасен! И самое ужасное — это его дебильное помешательство на большой семье и зацикленность на бабах. А эта дура сама на нём зациклилась, сучка жалостливая. Влюбилась!

— А он?

— А ему это льстит. Опять же её от него не воротит, или же она умело это скрывает. Вот и тянет с него как никто.

— Переживаешь?

— Да мне бы класть на них с прибором, но просто обидно!

— И это уже очень видно, — заметила стилист, — искурилась вся, аж волосы потускнели, — и предложила, — может, прокрасим проборчик?

— Валяй.

Стилистка размешала краску и погремела какими-то инструментами.

— Кстати, как это ты столько куришь? Тарик же твой вроде не любит курящих женщин, ты вроде говорила.

— Да он, зараза, всех любит: курящих, гулящих и самых завалящих. Южный темперамент! А потом, как мне не курить, когда нервы на пределе из-за этой бабы, а в доме всегда в наличии марочный табак коллекционный? Вот и втянулась.

— Так получается, что он и на тебе деньги делает?

— Тарик из всего деньги делает: из дыма, из воды, из воздуха. Ещё бы копить научился или хоть тратить, на кого стоит. А то всё спускает на свой гарем с яслями.

— Ну, ты в накладе не остаёшься, дорогая.

— Пусть только попробует меня обделить! Я ему такой Армагеддон устрою!

— А чего ты этот самый Армагеддон этой его Анжелике не устроишь?

— Ой, это вообще больная тема! Он мне запретил эту дуру трогать. Так и сказал, что если я в её сторону хоть плюну, он меня вышвырнет. А куда я сейчас пойду? Я даже родить ему не успела! Всё думала попозже, а надо было сразу сопляком обзавестись, а теперь он ни с кем кроме этой Реанимации быть не может, как заклинило!

— Так расклинь!

— Как?! Я даже стриптиз перед ним танцевала, всё никак. А эта корова глазищами только моргнёт, у него всё встаёт. Слушай, кончики вот тут подмажь.

— Ага. Но у вас же в доме, поди, не только марочный табак, но и марочный коньяк имеется?

— Есть конечно, но он не пьёт.

— Как?! Совсем?

— Ну, не совсем, конечно, но не напивается никогда. Мне кажется, что он вообще из тех, кто пьёт не пьянея, и курит, не затягиваясь.

— Ну, это, в общем, верно, учитывая, чем он занимается.

— Да. Только ты об этом трепись поменьше.

— Ой, господи, да что я такого знаю, чтоб трепаться? Намёки только.

— Вот и не дай тебе бог этими намёками с кем-то поделиться. А то налысо обреют и в лесу закопают.

— Э-э…

— Расслабься. Заканчивай уже, башка чешется. И уложи немного набок…

Мы с Викусей прослушали запись и переглянулись.

— Это точно алкоголь и табак, — сказала Викуся.

— Похоже, — рассеянно сказала я, — но всё равно непонятно, что именно приносит деньги — производство, или продажа, или доставка, или подделка.

— Да. Зато понятно, что ты на самом деле втянулась в эти отношения, раз уж противная сторона так переживает. Влюбилась?

— Похоже. И эта противная сторона противничает именно поэтому. Они все, как и я, любя его деньги, но никто, похоже, не любит его самого. А он классный.

— Чем? — живо отреагировала Викуся.

— Да всем. Он добрый, щедрый, весёлый, заботливый. И очень умный.

— Судя по тому, какой раздрай в его семейной жизни, этого не скажешь.

— Просто у него восточный менталитет, а живёт здесь. Там он был бы уважаемым человеком. А здесь, как клоун.