— И пусть волосы уже никогда не отрастут, — произнесла заклинание ведунья, после чего длинные локоны заблестели золотым светом. Жертва превратила темные волосы в золотые нити, что сделало их еще более ценными, чем они были ранее. Однако жизни в них уже не чувствовалось.

Эльза упаковала свое незатейливое богатство в белый сверток и украсила его шелковыми лентами. Не так для красоты ведунья укрывала свои локоны, как для сохранности в пути. Когда подарок был готов, женщина подошла к окну, свистнула и позвала своего верного раба:

— Эриславль, ты нужен мне, — еле слышно окликнула она птицу.

Вот уже более десяти лет потрепанного вида грифон не смел ослушаться свою госпожу. Отчего Эльза терпеливо ждала его у окна, уверенная, что птица вот-вот появиться перед нею, чем бы ни была занята или где бы ни находилась.

Так и случилось. Через некоторое время черный грифон вынужден был явиться к своей хозяйке. Он недовольно трепыхался в створках приоткрытого окна.

— Что ты придумалаа наа этот рааз, Эльзаа? — прокартавил черный стервятник.

Эльза не стала медлить с приказаниями. Нужно было как можно быстрее послать грифона к скале орков.

— Я хочу, чтобы ты подарил этот сверток падшему ангелу по имени Аматеу. Слышал о такой? Она живет в самом сердце земли орков.

Грифону явно не понравилась перспектива лететь в такую даль. Он возмущенно заорал.

— Я не сделааю этого. Не хочу! — Птица отчаянно замотала крыльями.

— Я не спрашиваю, я приказываю тебе. Попроси у нее лекарство для нашего мальчика. Она должна знать рецепт противоядия.

Грифон гневно зашипел:

— Страашнаая ты женщина, Эльзаа. Зря я не дооцениваал тебя. Это ошибкаа всей моей никчемной жизни.

Эльза будто бы и не замечала его оскорблений. Они были слишком привычны ей, чтобы воспринимать слова грифона всерьез.

— Не каркай мне тут, не тревожь дитя.

Ведунья еще раз взглянула на принца, которого любила всей душой. Мальчик болезненно посапывал. Ради него она готова была отдать свою душу на растерзания. Что уж тут думать о каких-то волосах.

— Держи, сверток, Эриславль, — Эльза протянула ему свою красоту, — И поклянись мне, что выполнишь любую просьбу Аматеу. Чего-бы она не попросила, ты дашь ей это!

— Хоть бы онаа потребоваала твою жаалкую жизнь в подаарок. Тут я и глаазом не моргну, тут же соглаашусь наа любые условия. Еще и десять лет раабства подаарить могу, — бормотал обиженный грифон. Ему до смерти не хотелось еще раз отправляться путешествовать по землям орков. Тем более посещать осиное гнездо.

— Клянись, я сказала! — Воскликнула Эльза и выдернула у птицы черное перо.

— Ну лаадно, маать, не серчаай, клянусь я, клянусь, — сдался от борьбы Эриславль. Делать было нечего — отказаться он не может, к тому же Эльзу в обратном не переубедишь. У этой женщины, как он считал, не сердце, а бесцветный камень. — Как я узнаю путь?

— Лети против солнца к полночной звезде, рано иль поздно наткнешься на высокую скалу, выше которой уже нигде не найдешь. На самом верху и будет гореть та самая звезда, на которую ты ориентируешься. Она — свет обители падшего ангела.

— Аангелы небесные! — взмолился ворон, — подаарите мне скорую смерть, инааче я сгину блуждаая по чужбине.

— Теперь лети, бестолочь. Лети я сказала! И помни, что от тебя требуется. Любую просьбу, негодник, слышишь меня? — кричала вдогонку Эриславлю Эльза. Было как никогда важно четко дать указание. Ошибешься со словами, и ребенок погибнет. Грифон никогда не любил ни Эльзу, ни королевского сына.

Грифон улетел против солнца. Эльза сделала все, что зависело от нее. Вспомнилось что нужно было потребовать от грифона не делать ничего во вред ребенку. Однако теперь уже было поздно. Если она будет каждый час возвращать птицу обратно, та никогда не доставит свою дорогую ношу к падшему ангелу.

Женщина натянула на голову чепец, чтобы скрыть свои обстриженные торчуны. Она еще раз посмотрела на себя в зеркало. Эльза пожертвовала не только своими волосами, но и своей красотою. Лицо женщины вмиг постарело, осунулось и приобрело землистый цвет. Никогда ей уже не притянуть мужские взгляды и не выйти замуж. И пусть — главное ребенок будет жить.

Ведунья уселась у изголовья Виктора. Теперь она почувствовала подобие облегчения, слезы покатились из глаз. Все, что от нее зависело — Эльза выполнила. Осталось лишь ждать и молиться.