Неподалеку стоял Горин, который улыбался солнцу, небу и вертолету, зависшему над ангаром. Как в замедленной съемке парень увидел отделяющиеся ракеты — вспыхнув на хвостах, они устремились вниз, уничтожая бетон, металл и стекло. В здании возникла грандиозная пробоина, в которую хлынул солнечный свет.

Вопли разнеслись над Долиной, уже через минуту дополнившись грохотом стрельбы — на Ми-8 к делу приступил пулеметчик. Полковник смеялся, и не мог остановиться. Мануйлов глядел на него с ненавистью — как он посмел распоряжаться человеческими жизнями? Как он мог отправить на смерть Тимофеича? Рука потянулась за пистолетом, но рядом оказался Сидоров.

— Убери-убери… — указал лейтенант на оружие. — Без тебя разберутся. Там, в принципе, уже и стрелять нечего, всех угандошили.

Вертолет сделал еще один залп, подорвав стену, и солдаты устремились туда. В разрушенном сооружении, среди раскуроченных бетонных плит, арматуры и асфальта, валялись морфы. Они еще дымились, обгоревшие под солнечным светом, и пронизанные пулями. Под тлеющими останками лежала голова Керезоры — ободранная, и без туловища.

****

Мы рассчитывали уже завтра полететь на Новую Землю, запасшись топливом, и делая кратковременные посадки по пути следования.

— Поглядишь на мегаполис, — подколола меня Лена — она была в хорошем настроении.

— Как они там помещаются? — удивилась Афродита.

— Дома построили, теплотрассу и воду провели. Было нелегко, но все же смогли принять больше людей. Это же сейчас, фактически, столица, — ответила ученая.

Что-то она слишком любезничает с вертихвосткой. Она, конечно, стала добрее и со мной — но, я-то заслуживаю этого. А сектантка была опасна, и мотивы ее были неизвестны. «Завтра полетим, завтра полетим» — слышал я постоянно от Лены, а сам думал — сначала надо ночь пережить.

Кареглазка вкратце объяснила, почему Цербер, он же Чапа — был Ковчегом. Оказывается, уродец был одной из подопытных инфицированных собак — только в его организме находился древний протовирус из Антарктиды, а не модифицированный INVITIS. И теперь в крови животного были антитела, и соответственно, иммунитет. Получается, что по аналогии с черной оспой, которую удалось победить в 18 столетии таким же способом — прививая людям более безобидную коровью оспу — то из крови Цербера-Чарли можно создать вакцину. Оставалось непонятным, сработает ли такой алгоритм для викрамии, и как именно.

Люди могли получить иммунитет, либо же… вариантов было много. Я, кстати, сомневался, что вакцина спасет человечество — вот, если бы она появилась 5 лет назад… а сейчас наибольшую опасность представляло даже не заражение, а нападения краклов — а их, по моим представлениям, бродило по миру несколько миллиардов. Но, Лена была рада, она была уверена в благоприятном исходе — тем более, что покойный деверь считал так же.

Они с сектанткой болтали, а я ушел прогуляться. Мы остановились заночевать в Замке Спящей красавицы — в декоративном сооружении, которое было частью парка развлечений у реки. Много камня, крепкие дубовые ворота, узкие окна-бойницы, а внутри — целые королевские апартаменты, очевидно, сдаваемые на ночь местным престарелым олигархам и их костлявым любовницам ссыкухам.

Исследовав окрестности, я притащил девчатам разные шмотки из ближайшего одежного магазина, колготки, белье и косметику. А после того, как я вскипятил на дровах несколько ведер речной воды, мы приняли импровизированный душ, и свежее белье оказалось очень кстати.

Кареглазка с возбужденными глазами схватила косметику, а за ней — и Милана. Афродита выглядела равнодушной — но, я заметил блеск и в ее глазах.

— Что происходит? Зачем ты это принес? — подозрительно спросила Лена.

— Порадовать вас, — ответил я, как ни в чем не бывало. — Сегодня, можно сказать, праздник. Во-первых, мы не умерли, и все целы-здоровы. А во-вторых, мы нашли Ковчег.

Она заулыбалась, но сразу же подавила улыбку.

— Спасибо, конечно. Но расслабляться рано. И учти — я тебя не простила. И не прощу. Ты понял? — ученая нахмурилась, но больше для того, чтоб я понял серьезность сказанного.

Я лишь кивнул, улыбнувшись максимально открыто, как мог — показав все зубы и сделав у глаз счастливые морщинки. У меня возникла еще одна идея. Если бы получилось, было бы великолепно, тем более, что Кареглазка уже накрасилась, и нарядилась в юбочку с кофточкой, соскучившись по прошлой жизни.

Я вернулся через пару часов, и она сердилась.

— Ты где был? Спать пора, и закрыться. А если бы ты попался морфам?!

— Я кое-что нашел. Тебе нужно это увидеть, — сказал я.

— Нельзя выходить по ночам! Ты самоубийца?! — возмутилась она.

Я настаивал, а она — отказывалась, обосновывая это, в частности, тем, что она не оставит дочь вместе с сектанткой.

— Милана остается с Цербером, — уговаривал я. — А Дита заперта, — и показал ключ от двери. — Я же не дурак. И не самоубийца, — я улыбнулся. — Пойдем, это ненадолго. Только я завяжу тебе глаза.