И в этот раз, когда мои губы снова приблизились к ее губам, она меня не отвергла. Я почувствовал, что готов, и даже больше — могу опростоволоситься как подросток девственник, и она это тоже почувствовала. Кареглазка спустила колготы с бельем, и оказалась сверху, обхватив мою шею руками.

Неожиданно карусель снова включилась, медленно, рывками прокатив нас пару кругов — как раз столько, чтоб мы успели закончить.

Странно: несмотря на самоубийственное светозвуковое шоу, ни один трескун так и не заявился.

****

Утром Милана обнаружила под подушкой свою свинку Пепу и коробку с монпансье. Она безумно обрадовалась, и подскочила ко мне, быстро спрятав улыбку — она же серьезный умный ребенок у такой же матери.

— Ггиша, это ты положил мне подагок под подушку? — серьезным тоном спросила девочка.

— Нет, конечно, — ответил я максимально сухо. — Зачем это мне? Брать что-то вкусное, и класть тебе под подушку?! Я же не дурак.

****

Гермес-Афродита понимал, что пора расстаться с блядским мезальянсом. Ученая с выродком нашли Ковчег, а больше его ничего не интересовало. В Колонии он не собирался.

На рассвете случилась менструация… вернее, он сначала так подумал, ведь ничем другим это не могло быть. Ничего не болело, и было много крови из вагины, хотя логики в этом и не было — он не способен к деторождению. И действительно, присмотревшись, он понял — кровь была смешана с гноем. Это было продолжение и усиление того процесса разложения, который продолжал поражать его. Уродство, которое убивало. Если он не прекратит это.

В аэропорт они выехали рано утром.

— Я так и не дозвонилась диспетчеру. Не пойму, что у них там происходит, — сказала Крылова с заднего сидения, где она разместилась вместе с дочерью и собакой. — Придется лететь самим. Посмотрим, возможно, мы полетим на чем-то другом, более подходящем для столь длинного и экстремального полета, — добавила она, имея в виду необходимость преодолеть несколько тысяч километров, еще и в ледяной атмосфере Полярного круга.

Ученая избегала оставлять дочку с Афродитой, что синдик полностью одобрял — при достижении целей его не останавливали такие сентиментальные вещи, как дети. Главное — Цербер сзади. Самое ценное существо на свете.

Стать Саморожденным… объектом поклонения, обожания, восхищения… Гермес-Афродита может стать божеством, может войти в историю… даже не человечества — Вселенной-Ойкумены. Он с придыханием подумал, что не будет больше ущербности, гниения, неполноценности… Стать Саморожденным — и новая цель пульсировала в голове, не давая расслабиться. Спасибо отцу за правильную школу.

От него не укрылось, что Крылова стала мягче с выродком, разговорчивее, из голоса девушки исчезли нотки обиды. Наоборот, теперь мамашка с Менаевым периодически встречались глазами в зеркале заднего вида. Наступил тот миг, когда требовалось ударить.

— Я вижу, вы помирились, — скучным голосом подметила брюнетка. — Очевидно, что даже полюбили друг друга, — в слове «полюбили», произнесенном с явным сарказмом, был завуалирован намек на секс.

Ученая покраснела, а Менаев раздраженно вспыхнул.

— Иди нафиг! Это не твое дело!

Девочка сзади рассмеялась, увидев в зеркале улыбку Афродиты.

— Тили-тили-тесто, жених и невеста, — нараспев заголосила она.

— Мила, хватит! — урезонила ее Крылова.

— А ты рассказал Елене Ивановне, как погиб Мчатрян? — спросила Дита у выродка. — Да что там Мчатрян — ты же собственную маму оставил за дверью.

Гриша побагровел, его ноздри раздулись, как кузнечные меха.

— Елена Ивановна, в шкафу у твоего избранника много скелетов. Побольше, чем у кого-либо, — сектантка и не думала затыкаться, наоборот. — Я не думаю, что ты достойна такого. К тому же, у тебя маленький ребенок, дочь. Ты же знаешь, как тяжело девочкам с отчимами, да еще и с таким аморальным отребьем?

Менаев выругался, продолжая рулить и уставившись в крутой дорожный поворот, выходящий на эстакаду к аэропорту, а Крылова смотрела на него, и настороженно молчала.

— Гриша многих отправил на тот свет. Не меньше, чем Гитлер или Чингисхан. Какой-то маньяк серийный… — долбил камень синдик. — Он ведь такого в своей тетрадке со стихами не пишет?

— Гриш… — неуверенно сказала Крылова. — Что происходит? О чем она говорит?

— По роже хочет! — захрипел Менаев, замахнувшись для удара по голове Диты, и оставив руль в одной руке…

И остановился, заметив сзади переспуганные лица Кареглазки и дочки.

Но, Афродита уже визжала — так, как умела, пронзительно, по-девичьи. Вместе с ней закричала Милана, и даже Цербер возбужденно залаял. И, пока кулак чертил дугу в воздухе, а Гриша отклонился от руля — сама брюнетка нырнула под руку выродка, и выхватила из-за пояса пистолет. Секунда дела, и салон наполнился грохотом и дымом от выстрела.

Пуля попала в Менаева, он бросил руль, хотя это уже было не важно — Пежо с разгону перелетел через бордюр, врезался в дорожную ограду, и остановился наполовину над обрывом.