Ника, ощущая обнадёживающее тепло друга под боком, рассказала о вчерашнем разговоре со Светояром. После того, как Мишка эмоционально высказал, что думает о Целиборе, Хвате и всей сложившейся обстановке в Златограде, воцарилось молчание. Ника не прерывало его, давая друзьям обдумать её рассказ.

— А я ведь ничуть не удивлюсь, если истинным виновником убийства Яросвета является Целибор, — задумчиво проговорил Мишка. — Смерть брата и отца позволяет ему получить то, чего он бы никогда не получил при их жизни. Власть!

— Но организовать убийство родного брата? — Ника с надеждой обернулась к другу. Какие бы доводы она себе не приводила, принять то, что человек, с которым она общалась, хладнокровно убил родственника, было трудно.

— Барышня, не будь наивной! Когда дело касается власти и личного благополучия, для некоторых ничто даже родная кровь. Тебе ведь это прекрасно известно!

Ника вздохнула. Видимо, и впрямь её слова прозвучали наивно и глупо.

— Вот только лично сталкиваться с этим не приходилось. Слышать одно, а подозревать знакомых… Хорошо, предположим, Целибор организовал убийство старшего брата. Так что это ему бы дало? Отец-то оставался жив. Царь был крепок и здоров, мог прожить ещё лет пятьдесят, если не больше. Не мог же Целибор предвидеть, что горе так подкосит отца.

— Если только царевич не поспособствовал и его смерти… — безразличным тоном бросил Алшан, задумчиво продолжая разглядывать длинную травинку.

— Насколько известно Светояру, нет никаких оснований предполагать, что царя убили. И царский маг, и целитель, да и жрец не нашли никаких признаков насильственной смерти. Он умер от горя — общее их заключение.

— Есть способ убить человека так, что никто ничего не заподозрит. Шаршанский эликсир, который использует кое-кто из наших высших… наёмников…

— Убийц ты хочешь сказать, — уточнил Мишка с подозрением.

Алшан продолжил, словно его и не прервали:

— Эликсир не оставляет никаких следов, только сердце жертвы через пару дней перестаёт биться… Единственный способ узнать о том, что использовался этот эликсир, — в первую пару часов после смерти поместить каплю крови покойника в один раствор… В какой именно — неважно. Всё равно делать это уже поздно.

— Этот эликсир не каждый… наёмник может себе позволить, не так ли? — с ещё большим подозрением смотрел Мишка на Алшана. А шаршанин словно его не замечал, как и явных намёков. В ответ лишь склонил голову, подтверждая слова Мишки. — И не каждому о нём известно…

Алшан, кажется, слишком хорошо знаком с этим эликсиром… Ника махнула головой, откидывая эту мысль.

— Как эликсир мог бы попасть к Целибору? Или же в смерти царя замешаны шаршане? — Ника по очереди посмотрела на Алшана и Мишку.

Алшан передёрнул плечами:

— Смерть царя шаршанам ни к чему! А вот насчёт вопроса, откуда царевич получил эликсир… У меня есть предположение. Как ты думаешь, откуда смог Элишан узнать о том, где нас нужно ждать?

Ника мелькнувшую версию о шпионе выкинула из головы. Кроме их компании о намечающемся пути знали родные Светояра и Первый жрец. Единственный из них, кто мог использовать эти сведения для собственных нужд — это Целибор.

— От Целибора? — уточнила она. — Мы сможем узнать, передавал Элишан или Лорд царевичу яд, или это сделать невозможно?

— Я не сомневаюсь, это был Элишан! У крепости нас ждал именно он. Лорд, видимо, занят чем-то другим…

— Пакость нам новую готовит! — вставил Мишка.

Алшан словно не услышал, продолжил:

— Никшани, при следующей встрече с Элишаном поинтересуйся у него, передавал ли он эликсир царевичу!

— Ну да, — хмыкнул Мишка, — вампир возьмёт и прямо так сразу во всём признается!

Алшан холодно глянул на него:

— Никшани он ответит! И скажет правду!

С чего такая уверенность?

Ника махнула головой, пока выкидывая все мысли о секретах шаршанина, и вернулась к загадке, которая сейчас их интересовала.

— Хорошо, предположим, Элишан признается… Нам что это даст? Слово вампира против слова царя Златоцветья? Нужны доказательства!

— Флакон с эликсиром, — предложил Мишка.

— Целибор не дурак, он сразу же его уничтожит.

— Не скажи. Светояр как-то съязвил по воду любви брата к хранению памятного старья. Мол, всё, что как-то повлияло на его жизнь, Целибор хранит, как зеницу ока. А если он и впрямь отравил отца, то флакон для него будет весьма ценен…

— Глупо как-то…

— Не сказал бы, — вмешался Алшан. — Целибор в своей самоуверенности считает, что смог всех обмануть, что никто не посмеет устроить обыск в его комнате…

Ну, если посмотреть с этой стороны…

— Как нам тогда проверить, есть ли этот флакон?

На губах Алшана мелькнула усмешка:

— Слово Защитницы будет весомее даже слова царя Златоцветья.

Ника вздохнула. Не чувствовала она в себе таких сил, что приписывают Защитникам. Да и не желает их иметь.