— Потому что не хотят подозревать, — буркнул Анджей. — И это ты еще в Лазенках после заката не была. Впрочем, я понимаю, о чем ты. Меня такое положение вещей тоже часто беспокоит.

Тишина попыталась было поднять голову, но продержалась недолго.

— Так значит, ты пожертвуешь ради этого услугой от дракона? — довольно флегматично спросила ведьма.

— Ну, можно было, конечно, связаться как обычно, и заранее назначить встречу… Но это как общаться через голубиную почту — долго и ненадежно. У нас просто нет времени на такое.

— Но все же услуга от дракона… серьезно?

— Ни мне, ни Дариушу не нравится это дело, и вдвойне не нравится — мое в нем участие, — вздохнул Анджей. — И тем не менее он настоял на моем в нем участии, настолько важным его считает. Так что я готов пожертвовать этой услугой. Тем более, что у меня все равно нет в обозримом будущем более достойного применения для нее.

— А ты дорожишь им, да? Дариушем?

— У меня…

Чародей не успел ответить. Их с ведьмой поглотила приливная волна.

Пространство свернулось, все вокруг сжалось. Анджей и Аня в миг пронеслись сквозь ставшую вдруг изумрудной воду. А затем мир вывернулся наизнанку сквозь игольное ушко, и они оказались посреди бесконечного зала. Их окружали колоны из остановившихся водопадов. А меж них — дракон. Он замер в непрерывном движении. Застывший стремительный серебристый, будто из ртути, поток свернулся кольцами подобно змее. Далеко вверху, где-то меж звезд, он оканчивался человеческой головой. Ее ткали сотни и сотни ручейков. Замерзшие во времени, они постоянно текли, и потому черты лица дракона непрерывно менялись.

Юкианор заговорил, и вокруг, оставаясь при этом недвижимыми, на удивление мелодично зажурчали водопады:

— Благоприветствую, — дракон пытался следить за изменениями людских языков, но поспевать получалось не всегда. — Как жизнь, Анджей?

— Привет, Юки, — кивнул чародей. — Потихоньку. Сейчас по уши в… эм… одном деле. А сам как?

— Да все окей. И это дело настолько сложное, что ты решил ради него наконец-то стребовать свою услугу?

— Дело скорее важное, срочное и муторное, но в общем и целом — да, ты прав.

— Окей, помогу чем смогу. Не представишь мне свою спутницу?

— Анна Дубровская, — представилась спутница сама. — Временно свободная ведьма. Искренне рада встречи с тем, кто застал царя Соломона.

— Соломон, да? Самоуверенный наглец. И чего все на нем так помешались? А почему, собственно, «временно свободная»?

— Я на время разорвала контракт с Инквизицией.

— Это правильно, зело правильно…

— Извини, Юки, — вмешался Анджей, глядя стремительно истлевающий песок. — У нас во всех смыслах мало времени. Мы не могли бы перейти ближе к делу?

— Да, конечно, соррян. Так… что именно от меня требуется?

— Две недели назад один инквизитор начал приносить человеческие жертвоприношения. На данный момент было проведено четыре ритуала. Я хочу, чтобы ты сказал мне, кого или что этот человек протащил или пытается протащить в Явь. И на этом твоя услуга будет исполнена.

— Окей, — Юкианор задрал голову, будто прислушиваясь к чему-то или вспоминая что-то. — Хм-м…

Наконец он вновь опустил взгляд на своих гостей. На этот раз у него было женское лицо:

— Аз вообще без понятия, о чем вы говорите. Не ведаю уж, что этот ваш супостат творит, но точно не пытается призвать кого-то своими ритуалами.

— Холера.

— Собака.

— Вообще, за этот год Печать стала дырявей, чем когда-либо, — задумчиво проговорил Юки. — С тех пор, как кровь Иисуса смыла грехи вашего рода и разделила миры, то есть создала, собственно, Печать Христа — граница между Явью и Навью еще никогда не была столь зыбкой. И уж тем более, аз еще не видел, чтобы состояние Печати так быстро ухудшалось. Но на этой неделе ситуация словно… стабилизировалась. В смысле, сейчас аз чувствую Печать куда явственней…

Чародей и ведьма удивленно смотрели на дракона.

— Да не знаю аз зачем вам это! Просто пытаюсь быть хоть немного полезным. А то это, знаете ли, зело разочаровывает. Так что вот, хоть интересными фактами с вами поделюсь.

— Да забей, — махнул рукой Анджей. — Услуга все равно считается выполненной, так что ты сделал все что мог. Не парься.

— Гхм… — Аня выразительно постучала ногтем по часам, где исходили паром последние песчинки.

— Боюсь, нам пора. Юки, не вернешь нас назад?