мы всех фашистов перебьем запросто. Мирная интерлюдия

между двумя войнами была счастливым, но быстротечным

эпизодом. Период передышки по иронии судьбы был запол-

нен мирным договором СССР с гитлеровцами и нашей актив-

ной помощью Германии, позволившей ей быстро подгото-

виться к нападению на нашу беспечную державу с ее «мудрым»

и «великим» вождем. Он не только прошляпил начало войны, но позаботился обескровить свою армию террором против ее

командного состава, а также предоставил Германии все необ-

ходимое для ведения войны. Отсюда и кошмар 1941 года.

Мне и моей маленькой семье довоенное время каза-

лось безоблачным. Занятия в школе шли своим чередом, мы

24

Соломоник А.Б. Как на духу

с мамой отделились от дяди, приобретя отдельную одиннадца-

тиметровую комнату в Лештуковом переулке. Это было совсем

близко от прежнего нашего жилья, и я продолжал поддержи-

вать прежние связи со своими дворовыми друзьями. В начале

июня 1941 года мама отправила меня к тете Маше. Ничего

не предвещало каких-то потрясений.

Помню 22-е июня как сегодня. Мы с Гавой пошли на пляж

купаться и, возвращаясь, увидали толпу народа, слушавшего

радиопередачу под большим тарелочным репродуктором. Мы

присоединились к ним. Это была речь Молотова о нападении

фашистов и объявлении войны с Германией. Люди расходились

сумрачные, погруженные в свои думы. Я шел домой, ликуя.

Вспоминаю свои бредовые пионерские размышления: «Нако-

нец-то наступил решающий момент. Это – столкновение двух

противоборствующих систем. Никакого сомнения – через пару

месяцев мы будем в Берлине, и страна заживет еще лучше».

Следующие несколько дней оставались внешне спокой-

ными, хотя были заполнены нервозными событиями. Меир, старший сын в семье, только что закончил выпускной год

в школе. Он был комсомольцем и немедленно завербовался

в народное ополчение. Ему выдали винтовку, и он уходил

куда-то патрулировать по улицам города. Дядя по приказу

сверху выкопал большую яму во дворе нашего дома, где могли

прятаться от бомбардировок члены семьи и наши соседи. Он

накрыл яму бревнами, и это оказалось самым мудрым поступ-

ком из всех прочих событий того времени. Мы, мальчишки, все воспринимали как незначительные детали, и никакого

значения им не придавали. Все было максимально интересно

и будоражило, но конкретный смысл происходящего был нам

недоступен. Я продолжать читать книги про Ната Пинкертона

и обращал мало внимания на окружающих. Когда над городом

пролетали самолеты, мы забирались на крышу нашего дома

(это было деревянное одноэтажное строение, и мы забирались

на крышу по обычной приставной лестнице). Оттуда наблю-

дали за самолетами.

Все мгновенно изменилось утром 8-го июля. Послышался

шум моторов, и мы с Гавой бросились на крышу. Самолетов

было необычно много, и они летели звеньями по три-пять

2. Начало войны

25

машин. Вдруг я увидел, что от самолетов отделяются каки-

е-то предметы и летят к земле. Послышались многочислен-

ные взрывы и мы поняли, что город бомбят. Мы немедленно

скатились на землю и побежали к вырытой дядей яме. Там

уже были напуганные взрывами люди. Яма быстро напол-

нялась. Последним спустился дядя. Он сидел в доме и читал

газету; так, с очками и газетой в руках, он спустился в убежище

и закрыл за собой входной люк. Количество взрывов возрас-

тало, стенки ямы ходили ходуном и грозили обвалиться. Все

испуганно сидели и молчали. Наконец бомбежка прекрати-

лась, и мы вышли наружу.

Мы обнаружили совершенно иной мир. За каких-то пол-

часа немцы разрушили город, превратив его в полыхающий

пожарами и бегущими людьми ад. Соседний дом, находив-

шийся от нас через улицу, был разрушен и горел. Во дворе

нашего дома я увидал огромный камень от фундамента этого

дома, переброшенный взрывом через улицу и входные ворота