к нам во двор. По улице в разные стороны бежали обезумев-

шие от страха жители. Дядя собрал нас в доме и приказал

собираться, чтобы вместе со всеми бежать из города. Нас было

четверо: дядя, тетя, Гава и я. Меир с утра ушел патрулиро-

вать, но мы его дожидаться не стали. Все были объяты ужасом

и стремились поскорее выбраться из города. Я быстро кинул

в заплечный рюкзак несколько книг (больше мне было взять

нечего), взрослые нагрузились более практически значимыми

предметами, и мы присоединились к бегущей и кричавшей

в истерике толпе.

Это было незабываемое зрелище, подобное картине Брюл-

лова «Последний день Помпеи». Поток людей с обезумев-

шими лицами, в спешно накинутой одежде, крича или бор-

моча что-то и поддерживая друг друга, устремился из города.

Кто-то ехал на телеге, кто-то толкал в коляске старика или

больного родственника – все двигались неизвестно куда,

стремясь поскорее выбраться из горящего города. Мы при-

соединились к потоку и вскоре вышли из толкучки куда-то

в поля. До ночи мы шли куда глаза глядят и остановились

в темноте около скирды сена. Дядя пошел в рядом стоявший

дом и купил молока и хлеба. Перекусив, мы легли спать в той

26

Соломоник А.Б. Как на духу

же скирде и провели там ночь. Проснувшись, дядя сказал, что

мы движемся в сторону наступавших фашистов, и мы решили

вернуться в Невель и разыскать Меира. Так мы и сделали.

Вошли в покинутое в спешке жилище, помылись, перекусили

и… решили, не дожидаясь Меира, покинуть город и двигаться

по направлению к Великим Лукам, где проходила железная

дорога и где мы могли уехать на восток.

Это решение спасло нам жизнь. В течение всей войны тетя

и дядя надеялись, что их сын примкнул к партизанам и остался

в живых. Увы, вернувшись домой уже после войны, они узнали, что он погиб во время описанной мной бомбежки. Он забежал

в какой-то подъезд, чтобы укрыться, но бомба попала в дом

и его задавило обломками. Своими решительными действиями

дядя спас нас от немцев. Если бы мы остались в Невеле на день

или два, даже на несколько часов, мы бы попали в руки немцев

и были бы наверняка уничтожены. Мы шли по дороге в Вели-

кие Луки больше недели. Война уже добралась до этих мест, и нам приходилось отклоняться от дороги, чтобы не попасть

в руки гитлеровцев. Мы выбивались из сил, когда нас нагнала

полуторка с красноармейцами. Они посадили нас в машину

и довезли до Великих Лук.

Привокзальная площадь кишела беженцами. Они лежали, ходили, добывали пропитание в ожидании поезда на восток.

Наконец, по истечении нескольких дней, подали поезд с при-

цепленными к нему товарными вагонами. Кто позаботился

о нас, не знаю, но это был дар небес. Вагоны с ходу занима-

лись желающими и набивались до отказа, до невозможности

передвигаться среди расположившихся на нарах и на полу, в проходах между нарами, людей. Нам удалось протиснуться

среди первых и обеспечить себе лежачие места. Вскоре поезд

тронулся. Маршрут движения не был известен, но поезд дви-

гался в сторону от фронта, в центральную Россию, куда еще

не пришла война.

Поезд метался по дорогам несколько недель, железнодо-

рожникам было не до нас – они, естественно, уступали трассу

военным грузам, а нас толкали и перебрасывали с пути на путь, пока не появлялась возможность отправить поезд дальше

на восток. Наконец, в последних числах июля, мы прибыли

2. Начало войны 27

в Ярославль, где остановились в ожидании открытого пути

дальше, в сторону Иваново. Но мы дальше не хотели; у тети

Маши в Ярославле жил брат, мой дядя Соломон. Он занимал

какой-то руководящий пост на обувной фабрике. Дядя Исаак

вышел из поезда, нашел телефон и позвонил ему. Вскоре

Соломон (я видел его первый раз в жизни) появился у вагона, снял нас с поезда и отвез к себе.

Несмотряна занимаемуюдолжность,дядяСоломонсо своим