– И мучительной, - подсказываю я.

– Еще и мучительной! – говорит этот эльф. – Мне и так мало платят за эту работу! Так еще и умирать?! Сам ему голову руби, если хочешь! А я отойду… на двадцать шагов. На двадцать же?

– На двадцать, - подтверждаю, после чего эльфы, видимо, передумали казнить орка и снова заперли его в камеру. А сами отправились к своему вожаку, рассказывать о проклятьи.

– Нет на Гелегосте никого проклятья, - говорит о себе орк в третьем лице. – Это Гелегост просто не мылся два месяца.

Вскоре эльфы вернулись и отвели меня к своему главному.

Это был какой-то пацан.

– Откуда ты знаешь о проклятье? – серьезно спросил он.

– Я… знаю вообще обо всех проклятьях.

– Ты маг?

– Знахарь, - тут же вру я.

– И можешь лечить?

– Конечно, - кивнул я не думая.

– И эльфов?

Мне показалось, что тут следует дать утвердительный ответ. А едва я дал его, как практически тут же оказался в комнате сестры этого «старейшины». Правда, меня перед тем, как туда пустить, слегка приодели.

Я вошел в ее покои и подошел к постели.

– Никто не знает, что с ней, - сказал вожак, которого так и хотелось назвать щеглом. – Уже пошел второй день, как она не встает. У нас был лекарь, но он умер этой весной. А его ученики все убежали в город. У нас нет ни одного лекаря.

– Что с тобой? – спросил я у девушки. – Что тебя… беспокоит?

Я был всего на третьем курсе медицинского ВУЗа, и на данный момент только приступил к изучению пропедевтики – всё, что я знал из медицины – это анатомию, как правильно выписывать рецепты на латыни, как диагностировать гипертонию, гастрит и сердечную недостаточность, ну и еще немного о неврологии – тупо благодаря тому, что о ней много рассказывал мой старший брат, который уже два с лишним года работал невропатологом. Но мои знания опять же распространялись разве что на остеохондрозы, энцефалопатии, ну и на одну интересную болячку.

– Не могу встать, - со слезами на глазах сказала девушка, от чего мне стало не по себе. Я совершенно точно не знал, из-за чего невозможно встать.

– Почему именно… не можешь встать, дочь моя? – я уже, по-видимому, переквалифицировался в священника. Скажу, что она больна неизлечимым заболеванием, что скоро умрет, но я смогу сопроводить ее душу… к эльфийскому… Богу.

– Едва поворачиваю голову, или пытаюсь встать – как мир вокруг начинает вращаться, - плачет эльфийка. – Меня сразу рвет, в груди бешено стучит. Я знаю, что это. Так было у отца. Когда один из орков ударил его по голове. У него тоже была рвота и сильно болела голова. И еще… он говорил, что голова кружится. Вот и у меня… кружится. Через три дня он умер. Мне… остался еще день.

– Но тебя не били по голове! – возразил щегол.

– Нет, но я сама ударилась! – все еще рыдая, сказала эльфийка. – Об изголовье кровати. Когда вставала.

– Погоди-погоди, - тут же я прерываю девушку. – А если… ты поворачиваешься в постели… голова тоже кружится?

– Да, и потому лежу, не двигаясь. Чтобы комната не крутилась.

«Это ДППГ, - раздался в голове голос брата, - доброкачественное пароксизмальное позиционное головокружение. Ни один из терапевтов в нашей дыре про такое и не слыхивал. Для пациента выглядит страшно, а на деле – сущий пустяк! Потому ты должен обязательно про него знать. Ведь, поверь мне на слово: примерно треть всех головокружений – это ДППГ!»

Он рассказывал мне про это. То же самое было у нашей двоюродной сестры. Я уже не помнил тонкостей, но, если кратко, после удара у нее где-то во внутреннем ухе (в вестибулярном аппарате) откололся какой-то камешек, и теперь при изменении положения головы он начинал двигаться под силой тяжести.

Совпадение это, или сама судьба, но я до сих пор помнил тот маневр, который мы с сестрой выполняли, чтобы вправить этот камешек обратно. Название его уже не вспомню, но, самое главное – это определить, в каком именно ухе у эльфийки проблема.

– Так, дочь моя, - я почти ликую, ведь если окажется, что я прав, то у меня и, возможно, у орка, всё будет хорошо, - мне нужно, чтобы ты села.

Очень аккуратно я помог ей подняться и сесть. Затем я подошел к ней поближе, слегка наклонил голову вперед и склонил ее на правый бок.

«Чаще всего ДППГ бывает справа», - подсказывал голос брата.

– Теперь… падаем, - сказал я, после чего уложил эльфийку на спину. Почти сразу же заметил, как зрачки принялись дергаться.

– Ой-ой-ой! – закричала эльфийка и зажмурила глаза. Схватилась за голову . – Опять! Опять!

– Что ты делаешь?! – тут же заорал щегол, а двое стражников, что стояли все это время позади, тут же извлекли клинки из ножен.

– Тихо! – заорал я в ответ. – Я знаю, что с ней.

Я и правда знал.

– Что?! – рот вожака раскрылся, а глаза выпучились.

Это было ДППГ. Минут двадцать, а то и меньше – и с вероятностью в семьдесят процентов я избавлю ее от такого недуга полностью, если получится вправить камешек. Но если получилось с сестрой… то почему не получится с эльфийкой?