Алан не выдержал. Он вскочил на ноги. Рут не успела его остановить. Возможно, и не стала бы. Если бы кто-то так спокойно говорил, с чем ей придется смириться в будущем, она бы тоже вспылила. А пока Алан ходил по комнате туда-сюда, иногда бросая взгляд на бумагу. Карандаш не останавливался. Мужчины продолжали говорить, обозначали все больше деталей, составляли списки гостей.

— Кстати… — говорил Шергис. — Дорогой Орс, не поймите меня неправильно, но я — журналист, я знаю многое. Есть некий слушок о том, что ваш сын увлекся какой-то сомнительной девушкой…

— Из отеля? — перебил его фехтовальщик. Рут замерла.

— Да…

— Ох уж эти сомнительные девушки… — сказал Орс. — Вечно влезаю туда, куда влезать им не положено. Мне бы хотелось, чтобы эта рыжая простолюдинка знала свое место, но она то и дело крутится рядом с Аланом. Я постараюсь решить вопрос с домом как можно быстрее, чтобы изолировать Алана от нее. Это должно сработать. К тому же скоро мы уедем на соревнования. Там-то он о ней окончательно забудет. Не переживайте на этот счет. Мальчик просто никак не может нагуляться.

Алан, прочитавший это, окончательно вышел из себя и ударил кулаком в стену. Рут, возмущенная не меньше, призвала его вести себя потише, хотя сама была бы не прочь, стукнуть что-нибудь со всей силы. Обожание Орса-старшего как фехтовальщика меркло на фоне того, что девушка теперь думала об Орсе, как о человеке.

— Хорошо… — карандаш писал за Шергиса. — Уверен, что Вы решите проблему с девушкой. Но давайте обсудим еще один слух…

Карандаш сделал паузу.

— Какую? — все-таки продолжил он за Орса.

— Тот слух, что Алан давно превосходит Вас в фехтовании.

Рут оторвалась от созерцания букв на бумаге и посмотрела на Алана. Тот не проронил ни слова.

Глава 12

— О чем Вы? — уточнил Винсент Орс. — Алан никогда не побеждал меня в поединках. Номер один в мире фехтования все еще я…

— Официально — да, — ответил собеседник. Карандаш продолжал писать, Рут пристально следила за ним. — Но…

— Никаких «но»! — возмущение Орса чувствовалось даже через пергамент. Еще немного, и бумага могла бы загореться. Рут мысленно порадовалась тому, что не подслушивала этот разговор в непосредственной близости. Ей было бы очень неловко и безумно хотелось бы спрятаться где-нибудь.

— Не обижайтесь на меня, — попросил Шергис. — Понимаю, что тема для Вас неприятная и щекотливая, но хочу повторить… Я — журналист… Мне по профессии положено знать многое…

— Некоторые вещи Вам знать необязательно, — Орс настаивал. Рут читала много его интервью и никогда не замечала, чтобы он был груб с журналистами. Но этот журналист оказался особенным и зашедшим слишком далеко. Орс хотел покончить с этом. — Мои отношения с моим сыном касаются только нас. Никого больше. Я не лезу в ваши дела, а Вы не лезете в мои. По-моему, это честное сделка, раз уж наши семьи скоро породнятся.

Карандаш сделал небольшую паузу. Наверное, эта пауза повисла и на встрече тоже. Рут опасалась спрашивать что-то у Алана. Его лице все больше и больше выдавало нарастающую злость. Если бы журналист говорил неправду, размышляла Рут, Алан вряд ли пришел бы в ярость. Значит, Шергис был прав, и Алан превосходил своего отца как фехтовальщик. Такого Рут точно не планировала сегодня узнать. Видимо, Алан не зря волновался относительно того, что девушка может узнать что-то лишнее.

— Но однажды Вам все равно придется закончить карьеру, — после паузы первым заговорил Шергис. Он был настойчив, как и любой другой представитель из мира прессы. — И, когда Вы закончите карьеру, Алан займет свое место на вершине.

— Разумеется, однажды это случится, — ответил Орс-старший.

— И когда же?

— Когда я сочту нужным.

Орс умел держать удар, и в итоге журналист сдался. После этого к теме карьеры фехтовальщиков уже не возвращались. Обсуждение свадьбы снова стало эпицентром разговора. Тематики, цветы, потенциальные гости, скатерти, посуда… Любой бы зачитался такими подробностями, но только не Рут. Рут все это не интересовало. Она уселась на полу, скрестив ноги, и без особого внимания следила за продолжением беседы, а Алан отошел к окну и повернулся спиной к комнате. Девушка хотела дать ему время остыть и прийти в себя. К тому же ей не хотелось попасть под его горячую руку. То, как Алан сжимал и разжимал кулаки, она прекрасно видела.

Иногда Рут кратко комментировала, что происходит в разговоре, но ничего важного ни она, ни Алан уже не узнавали. В вопросах мероприятий два отца приходили к удивительному согласию. Они больше не спорили. Когда карандаш перестал писать и просто опустился на исписанную им же самим бумагу, Рут посидела на полу еще немного, пытаясь переварить прочитанное, а потом встала с пола и осторожно подошла к Алану.

— Ты как? — спросила она и положила руку ему на плечо. Рут искренне сочувствовала мужчине.